Летопись

Шестидесятые

И еще: Томка с Наташкой намазали меня малярной краской. За что? Ни за что. Для опыта - много или мало надо мной смеяться будут? Да я им что, кролик подопытный что ли? И вообще, я считаю, они меня скоро доведут до самоубийства.
(Письмо из деревни, 1965)

Стихи - это кванты душевной энергии:
Когда от души меня вдарит что-нибудь,
Я излучаю не вольты, не эрги:
Я излучаю рифм мегатонны...
(1970)

Семидесятые

И вообще, как погляжу,
Ты - рыжая, не золотая!
И зря я время провожу,
Когда лишь о тебе мечтаю.
(1971)

А я живу в другом пространстве-времени,
Без ширины, длины и высоты
Я там, где первым и последним измерением
Являешься лишь ты, и только ты...
(1972)

Не это его манит. Он любит поезда. Нет, не подумайте, что он из тех романтиков, которым всё хочется уехать куда глаза глядят, за туманом и за запахом тайги. И тумана, и запаха тайги кругом - ешь не хочу. Нет. Главное - в ощущении тревоги, ожидания, дрожи, когда вдруг, неожиданно, но долгожданно, ворвётся в суету голос дикторши - сейчас свершится! И вот из темноты вырывается длинный косой луч, растёт гул, неотвратимо надвигается тяжёлая, маслянисто блестящая туша электровоза, а машинист взирает с высоты своего положения на суматоху, поднявшуюся внизу, и чувствуешь: вот оно! Пришло в мир бесцельный и суетящийся нечто огромное, уверенное и целеустремленное.
(Мой университет. 1976)

-Секи время! - сказал Качаев.
-Четыре! - нерадостно доложил я. Мне почему-то хотелось колбасы.
-В девять поплывем! - хихикнул Качаев и потер руки.
Жить оставалось пять часов с небольшим.
-Гляжу на будущность с боязнью, - сказал я с выражением. -Гляжу на прошлое с тоской. И, как преступник перед казнью, ищу кругом души родной.
Я сказал это в пространство, потому что Качаев уже звенел пилой где-то там.
(Сисим-73, или Записки Санчо Пансы. 1973)

Восьмидесятые

Любя, собою не владеешь,
А значит, о себе не врёшь.
И сразу видно, что имеешь,
И сразу ясно, чем живёшь.
С алтыном всё дороговизна:
Не тужься до любви большой,
Коль со здоровым организмом,
Но с импотентною душой...
(1986)

Раз уж программирование - производство, то нужно грамотно в философско-экономическом смысле определить, где в этом производстве продукт, где инструмент, а где работник. Пока мы будем называть технологию изделием, а инструмент - сырьём, дело не пойдёт
(Программирование как деятельность. 1986)

Савватий Андреевич, директор детдома, заметил, что девочки разбились на два враждующих лагеря. Драки шли не до первой кровянки, а всерьез. В одной группе были дети "врагов народа", в другой - "нормальные" сироты. Савватий Андреевич поставил в холодную пустую комнату голую кровать и запер в этой комнате двух предводительниц. К утру они уснули на голой сетке, обняв друг друга. Так было теплее.
(Частный детектив. 1986)

Нету меня - лишь ухмылка болтается:
Правда, ухмылка совсем не чеширская.
Эта ухмылка упорно пытается
Выглядеть бодро, хоть носом и швыркает.
(Сказки Алисины. 1986)

-А при чем тут магнитофон? - тупо спросил я.
-Боже мой! До чего же утренние мужики отличаются от вечерних! - слегка раздражаясь, заметила Любаша. Я хотел было вставить, что, мол, не больше, чем вечерние бабы от утренних, но не успел: Любаша подбоченилась, уперев руку с полотенцем в скульптурное свое бедро, и заговорила:
-И этот про магнитофон. Я-то думала, хоть этот не будет про магнитофон. Магнитофон! Ну чего тебе дался этот магнитофон! Что делал слон, когда пришел на поле он? А при чем тут слон, а при чем Наполеон? - язвительно сказала она, и закончила убийственно, -Травку жевал! - и стала чем-то там особо гремящим брякать в мойке.
(Психушка. 1985)

Девяностые

Не обошлось без потерь - один программист сел мимо стула... Теперь я, наученный горьким опытом, рекомендую слушателям перед демонстрацией сводных таблиц сесть и держаться покрепче.
Итак, если Вы что-то сейчас жуете, выньте это изо рта, не то подавитесь. Сядьте покрепче. Пристегните ремни. Начинаем.
Электронные таблицы - самое гениальное изобретение в компьютерной жизни. Сравниться с ним может разве что изобретение самого компьютера и, может быть, изобретение первого языка программирования.
(Эта штука посильнее "Фауста" Гете. 1996)

Почему я говорю именно о культуре, а не о технологии? Потому что она труднее достижима. Технология чистки зубов довольно проста, однако привыкнуть ежедневно чистить зубы не так легко, особенно если в детстве ты обходился без этого. Несоблюдение любой самой замечательной технологии обычно происходит от недостатка культуры. Помните, у Жванецкого: "может, ему руки надо помыть, прямо в его же присутствии..."
(ON LINE 1997 N1. Колонка редактора)

Вообще в жизни я придерживаюсь правила "не умеешь - не берись". Но с моей музой шутки плохи: это вам не слабое создание, бряцающее на лире. Моя муза крепкого сложения, яростная и неутомимая. Она извещает меня о своем приходе: часа за четыре где-то в горле начинается щекотание, и кто-то внутри меня похохатывает, как похохатывает человек, читая, скажем, "Двенадцать стульев" - несильно, но постоянно. Я обреченно готовлюсь: расчищаю вечер, готовлю бумагу, запасаюсь стрежнями. Муза врывается, тряся своими персями, смешки перерастают в сатанинский смех, и начинается оргия. Теперь я не тварь и вошь, я бог, создающий миры, и я создаю их и вижу содеянное, и говорю, что это хорошо, строчки прут из меня, как... прошу пардону, но самое точное сравнение оказалось не самым аппетитным. Но оно все-таки самое точное, потому что утром я все это брезгливо перечитываю, приговаривая: "В сортир... В сортир... И это - в сортир..." Ну посудите сами, куда годится, например, такое:
На берегу пустынных волн
Сидел я, дум великих полн.
За мной закат в сто солнц горел,
А я сидел, сидел, сидел...
А прямо в ноги бил прибой,
А чайки реяли гурьбой,
А я сидел, сидел, сидел,
И в даль далекую глядел!
Сидел я, дум великих полн,
На берегу пустынных волн...
Чего же я такого съел,
Что, сняв штаны, весь день сидел?
Ну куда это годится, кроме как в сортир? Я уж не говорю о том, что, за исключением двух-трех строк, это сплошной плагиат. И можете ли вы представить чаек, которые гурьбой реют? Бред какой-то.
(Скучно в городе Пекине. 1990)

Двухтысячные

Дело не в том, хороши или плохи конкретные ресурсы: для нас важно определить границу регионального Интернета. В каком случае имеет смысл создавать региональную инфраструктуру, а в каком нет? Что включать в понятие регионального ресурса, а что - нет? Скажем, региональные каталоги традиционно включают в себя как ресурсы, посвященные региону, так и созданные в регионе, что далеко не всегда одно и то же.
(Сталкер. 2000)

В тебе ничто не хочет шевелиться, в том числе и мысли. Мыслей нет. Ни о чем. Одна мысль иногда появляется: если пиво в кружке кончится, надо будет вставать и идти за новой. Не хочется. Точнее, хочется, но лень. Но через час-полтора пиво все равно кончается, хоть ты и прикладываешься к кружке очень редко (потому что лень поднять кружку) и к тому же одними губами (лень глотать)
(Сталкер. 2000)

И, возможно, этот вопрос именно сейчас стоит перед тобой, читатель. Думай, думай... Но если выберешь не истину, то не забудь заодно купить веревку. И мыла. В хозяйстве пригодится...
(Голгофа. 2000)

О вечном - в следующий раз. Сейчас - о делах наших скорбных. Этот старый зануда, этот мерзкий тип (я то есть) опять будет читать вам морали и покушаться на вашу свободу. Так что сегодня у вас выдался плохой день и, если вы не хотите испортить себе настроение, то лучше этот текст вам не читать.
(За базар отвечать надо, 2001)

Движимый дурацкой привычкой все модифицировать, я стал думать, как можно было бы модифицировать суси. Ну, положим, со свежими морепродуктами у нас в Красноярске напряжёнка. А вот если вместо этой... как ее... лакендры... положить сверху ломтик сальца... такого это... розового, с прослоечками... из морозильника прямо... и чуть края подтаяли... однако, ничуть было бы не хуже! А тогда и рисовую калабашку тоже можно заменить на кусочек хлеба. Свежего... духмяного... мяконького-мяконького... с поджаристой корочкой... И, так это, без всяких палочек и соусов, прямо в рот... м-м-м-м-... ух... ну ничем не хуже, а? И, кстати, зачем все это делать размером с большой палец? Даешь суси размером с ладонь! И фиг ли там пиво «Асахи»: наши отечественные суси лучше пойдут под водочку. Ледяную... в запотевшей рюмочке... а-а-а... ух! М-м-м-м! Ну что, скажете, только у японцев есть культура с философией?
(Суси на Руси. 2001)

В любопытное время живём. Очередной перелом эпох и смешение понятий. Один и тот же телеканал чуть ли не день в день показывает шедевр "В круге первом" и "шедевр" о шпионах с булыжником. И это не плюрализм и даже не эклектика, которую только философы называют эклектикой, а психиатры - исключительно шизофренией. Круги сталинского, ельцинского, брежневского, хрущёвского и путинского времени догоняют друг друга, и от интерференции рябит в глазах.
(У человека всегда есть выбор. 2006)

2010-е

Чтобы понять отвагу первопроходцев АСУ в Красноярске, следует вспомнить, что до конца шестидесятых годов ЭВМ использовались в основном для научных расчётов. Они и по своему устройству были ориентированы прежде всего на ввод, вывод, обработку и хранение чисел. Достаточно сказать, что единицей хранения был не байт, а многоразрядное машинное слово.
(Пионеры. 2010)

Кстати, все вредные привычки, в отличие от полезных, формируются и развиваются в бессознательном состоянии. Они приходят извне. Мы ведь не планируем: с понедельника буду выкуривать не менее пачки сигарет (или выпивать не менее полбутылки водки). Оно как-то само выкуривается и выпивается, без вашего сознательного участия.
(О пользе динамических стереотипов. 2010)

До сих пор лишение избирательных прав считается незначительным ущемлением прав и свобод и не служит основанием для реабилитации. Однако лишение избирательных прав в деревне имело серьезные экономические последствия. Оно практически всегда вело к замене единого сельхозналога (ЕСХН), который рассчитывался исходя из количества земли, скота и т. д. — индивидуальным налогом, который определялся весьма произвольно и обычно превосходил ЕСХН в разы, а иногда и на порядок. Лишение избирательных прав, таким образом, вело к разорению хозяйства.
(Технология «раскулачивания»)

Но Вася обернулся и увидел, что за ним, вообще-то, никого. Точнее, есть какой-то мужик чуть поодаль. А тётки нет никакой. То есть она ему померещилась. Что было само по себе плохо. Когда тебе что-то мерещится, это значит, ты не в себе. А если ты не в себе, то, значит, ты из себя вышел. А если ты из себя вышел, то можешь куда-нибудь не туда попасть. И Вася начал с тех пор за собой присматривать. Ну, то есть он не просто идёт, например, по улице, а идёт по улице и понимает, что он в этот момент идёт по улице. Раньше-то он просто шёл по улице, даже этого не осознавая, а теперь вон как. Я, может быть, коряво объяснил, но на это есть всякие научные теории, они объяснят лучше. Да и какая разница.
(Без разницы)

Традиционно книги памяти жертв политических репрессий строятся на одном типе источников. Либо это база данных прекращённых дел в РУ ФСБ и/или архивно-следственные дела там же или в государственных архивах, либо личные дела, списки, протоколы и прочие документы из фонда лишенных избирательных прав, либо картотеки и базы данных региональных управлений МВД. Однако возможен и другой подход – когда книга памяти составляется на основе многих источников и биограммы становятся многомерными – описывающими несколько репрессий, совершенных по отношению к группе людей одновременно.
(Книги памяти: от одномерных списков к объёмному представлению)

2020-е

Я нередко вспоминаю Терлецкого. Я не знаю, был ли он хорошим человеком или плохим, искренне ли он заблуждался или руководствовался конъюнктурными соображениями. Я не злорадствую по его поводу – мол, за что боролся, на то и напоролся. Ни за что он не боролся, кроме собственной жизни, но всё равно не получилось. Выиграть при тоталитарной власти невозможно. Лоялен ты или нелоялен, полезен власти или нет – ты можешь погибнуть просто потому, что кому-то понадобилась твоя жизнь. Никаких обязательств власть по отношению к тебе не несёт. Напишешь ли ты тысячи нужных статей, как Терлецкий, подпишешь ли тысячи смертных приговоров, как Ежов – никто не испытает к тебе благодарности, никто не зачтёт твою лояльность, потому что на самом деле ты никто. Надо будет - и тебе выделят девять граммов свинца в затылок, несмотря на твои заслуги и твою лояльность. Не надо играть с тоталитарной властью в её игры – всё равно не выиграешь.
Оставь надежду всякий тут живущий

И вот этот год с небольшим, с августа 1937 по ноябрь 1938, год непрерывного страха, выковал новую общность – советский народ, состоящий из хомо тимент (человек боящийся). Этот хомо тимент воспроизводится уже много поколений, до наших дней включительно. «Не болтай лишнего», «не высовывайся», «умри ты сегодня, а я завтра» - всё это впечаталось в наши хромосомы в 1937-1938 году, и я уже, честно говоря, не думаю, что мы от этого когда-либо избавимся. В этом смысле социальный эксперимент, проведённый большевиками, оказался успешным.
Большой Террор в Красноярском крае