7 ноября 2023
Ушёл Макс Стефин. Талантливый, энергичный, эмоциональный. У него была редкая интуиция, он видел то, что сейчас неизвестно, но станет мейнстримом через несколько лет. Всё, что он делал, было необычно, от фирмы его имени - Maxsoft, (как мы шутили Microsoft - это наш филиал в Рэдмонде), до базы на озере Белё, его последнего любимого проекта. Он одинаково увлечённо разрабатывал бизнес-проекты в области IT и строил своими руками из кедровых брёвен, и у него всё получалось.
Но главное - он искренен и человечен, его любят и именно за это. Я говорю это не в прошедшем времени, а в настоящем, и буду говорить в будущем, потому что это никуда не уйдёт - его будут любить все, кто его знают.
8 ноября
О прощании с Максом Стефиным:
09.11.2023 состоится
13.30 Отпевание (Свердловская 30а)
15.00 Прощание (Свердловская 3д/1)
16.00 Поминки (Свердловская 3д/1)
Важно: будет кремация, поэтому просьба только живые цветы, либо на Свердловской
можно купить специальные венки.
возможно незначительные изменения во времени.
В своих мемуарах я дошёл как раз до того момента, когда учебный центр перешёл в Maxsoft. И Макс всё время подначивал: а когда напишешь про Maxsoft? Конечно, ему было это интересно, но мне всё было не до того. А теперь он уже и не прочитает…
Я сделаю несколько постов про это, и потом на основе них уже – связный текст. Первый пост будет о корпоративной культуре.
Мы с Максом стали компаньонами в конце 1994 года. Помню, что в ноябре я ему предложил эту идею, какое-то время мы утрясали всякие оргвопросы, и уже с января 1995, если даже не с декабря 1994, мы работали вместе.
И вот одно из первых впечатлений. Напомню: на дворе начало 1995 года, интернетом в смысле HTTP ещё не пахнет, электронная почта есть в редких-редких фирмах и работает на UUCP (мало кто сейчас вспомнит, что это такое). Конечно, в Maxsoft все умеют работать с электронной почтой: технари по определению, менеджеры по необходимости: с партнёрами общение происходит уже в основном по электронке, да и у некоторых клиентов появились электронные адреса.
Но Макс вводит немыслимое правило: общаться внутри фирмы по электронной почте. Сотрудники крутят пальцами у виска: зачем? Все сидим в одной комнате, глупо слать сообщение по электронке тому, кто сидит рядом. Можно же просто сказать голосом. Это, кстати, стандартная ситуация: Макс что-то предлагает и на чём-то настаивает, все крутят пальцами у виска и называют его идиотом. А через год-два то, что предлагал Макс, становится стандартом или даже мейнстримом. Ну вот вы сейчас, общаясь в семейных, школьных и домовых чатах, работая во всяких корпоративных сетях с Аутлуками и Эксченжами, наоборот, будете крутить пальцами у виска, если кто-то предложит вам от этого отказаться.
В общем, ничего у Макса не получалось. Сотрудники массово саботировали его новацию, как, впрочем, и другие тоже. Я, пожалуй, был единственным, кто был тогда на его стороне. И Макс наступил на горло своей собственной песне, в самом прямом смысле, потому что очень любил поговорить (это, пожалуй, единственный его недостаток, если не считать доверчивости, за которую его называли в бизнес-сообществе Мягким Максом, буквально переводя название фирмы). Он закрыл свой рот на замок и стал все распоряжения высылать сотрудникам по электронной почте, а потом строго спрашивать за невыполнение. Сотрудник таращил глаза: да ты мне ничего не говорил! Не говорил, отвечал Макс, но загляни в почтовый ящик. Проклиная безумного Макса, сотрудники стали, приходя на работу, первым делом открывать электронную почту, и постепенно привыкли. Потом появился интернет, Аутлук с Эксченджем, а потом и Шерпойнт – и наша фирма осваивала эти продукты ещё в бета-версии и потом не просто продавала их, а предлагала решения, уже опробованные на себе. Когда обсуждалось, на какой платформе будет стоять информационная система мэрии, Макс пригласил мэрских специалистов в Maxsoft и показал, как мы работаем в Шерпойнте. И мэрия вдохновилась, со страшным скрипом перешла на Шерпойнт (а в коридорах мэрии, между прочим, ещё в конце девяностых слышался стук пишущей машинки) – и много лет не знала горя, у них весь документооборот был в Шерпойнте и даже сайт работал в Шерпойнте – чтобы опубликовать документ на сайте, достаточно было поставить галочку, и внутренний документ «всплывал» наружу. Опять-таки, по нынешним временам ничего такого удивительного, но для 2001 года это была революция. Сейчас в связи с импортозамещением мэрия перешла с Шерпойнта на что-то отечественное, но наработанная корпоративная культура никуда не делась, фарш невозможно провернуть назад.
Вот тут мы с Максом были единомышленниками, мы приближали Цифровую Эру, это была его миссия, и это была моя миссия, и она стала нашей общей миссией. Макс не просто продавал софт, а я не просто обучал работе с этим софтом – наша задача была в том, чтобы мир стал другим. Бывало и так, что у нас возникал контракт на полную смену стиля работы какой-нибудь фирмы: закупался софт, проводилось обучение, а потом я некоторое время «жил» в этой фирме, выясняя проблемы коммуникаций и внедряя решения. Ну вот самый простой пример: в одной фирме я так «работал» в декабре, и они там никак не могли решить вопрос с корпоративом: сотрудники постоянно были в разъездах по клиентам и не получалось встретиться вместе. Я предложил простое решение: создать мэйл-лист в Аутлуке и научил их, как его модерировать, проводить электронное голосование и т.д. На третий день программа корпоратива была свёрстана, роли и задачи распределены. Я сказал: но ведь так можно не только корпоративы планировать, а и другие вопросы решать… Опять-таки, из двадцатых годов всё это кажется трюизмом, но оно и кажется сейчас трюизмом как раз потому, что мы в девяностых ломали старые подходы и внедряли вот эти. И сломали. И внедрили.
Кстати, переход на корпоративную почту в том самом 1995 выявил интересную проблему – но о ней чуть позже.
А на фото - Макс образца девяностых.
Переход на корпоративную электронную почту выявил проблему: большинство сотрудников были не в ладах с русским языком. Особенно технари, но с них какой спрос. Лучше всего с языком было у преподавателей, но они с «внешним миром» тогда не переписывались – просто было не с кем. .А вот русский язык у менеджеров – это уже проблема, они общаются с партнёрами и клиентами. Мало того, оказалось, что и Макс, хотя говорил замечательно, писал с чудовищными ошибками. Поскольку был технарь, хотя при этом и бизнесмен. А спел-чекер, скажете вы. Так не было тогда русских спел-чекеров, даже в Word. Через год-два появились, да. А тогда не было.
И у меня появилась новая функция – письма, отправляемые «наружу», сначала пересылались мне, я их редактировал, исправляя не только грамматические, но и стилистические ошибки (а менеджеры были на них горазды, не всегда было понятно, что они вообще имели в виду).
Но речь в этом посте, в общем-то, не о том. А о том, что через несколько лет Макс стал писать почти без ошибок, и дело не в спел-чекерах, точнее, не только в них. А дело в том, что моя абсолютная грамотность получилась из того, что с четырёх лет много и запойно читал. А Макс читал намного меньше, и в основном это была техническая литература на английском языке. С появлением русскоязычного интернета он стал читать гораздо больше, а ошибок в его текстах стало гораздо меньше, но дело опять-таки не только в интернете. Как-то мы поехали с ним в командировку в Новосибирск, а я тогда имел привычку брать в дорогу книгу. В этот раз это был Юз Алешковский, кажется, «Николай Николаевич» или «Нога», или и то и то в одном томе. Я тихо ржал на нижней полке, Макс заинтересовался и выпросил у меня книгу. После этого он несколько раз свалился с верхней полки от хохота. Конечно, когда мы вернулись домой, он взял весь трёх- или четырех- томник Алешковского, а потом я скормил ему Довлатова, Булгакова, Лескова и вообще все свои любимые книги вплоть до «Третьей волны» Тоффлера, «Четвероевангелия» Толстого и «Уолдена» Торо.
Про Тоффлера стоит написать отдельный пост, а вот с «Уолденом» получилось
интересно. В первый раз, в начале нулевых, «Уолден» Максу не зашёл. Что за фигня,
сказал он и вернул книгу, не дочитав. Ему тогда был интересен бизнес,
информационные технологии и всякое такое. Однако через полтора десятка лет всё
было иначе. Он немного отошёл от этих самых информационных технологий, увлёкся
плотницким делом, строил своими руками базу «Преображенская» на Белё и жил на
этом самом Белё месяцами. Собственно, сезон на Белё – три летних месяца, но
весной и осенью он занимался строительством, а зимой просто жил там один, прямо
как Генри Д. Торо на своём Уолдене – много читал, много думал вне суеты. Так что
на один из дней рождения я подарил ему книгу Торо, которую пришлось заказывать
по интернету, потому что мою книгу кто-то «скоммуниздил». На этот раз «Уолден»
зашёл, потому что это был уже совсем другой Макс. Вообще другой. Он абсолютно
перестал гоняться за внешним и сосредоточился на внутреннем. На фото к
предыдущему посту он в малиновом пиджаке, потому что тогда это был дресс-код для
бизнесменов. Он купил в 2000-м «Лэндкрузер» не потому, что ему хотелось «Лэндкрузера»,
а потому, что в его кругу, на бизнес-встречах всегда смотрели на то, на какой
машине человек приехал. И так далее – он был связан этими внешними условностями.
А в последние годы это был другой, свободный человек. Он рассекал по городу на
пикапе-самосвале, часто и с прицепом, потому что для Белё это был самый
подходящий транспорт. Волосы его торчали во все стороны, но не потому, что были
грязными – Макс купался в озере несколько раз в день до тех пор, пока оно не
замерзало, плюс чуть ли не каждый день топил баню, построенную по своему
оригинальному проекту (о бане стоит тоже сделать отдельный пост). Волосы у него
стояли дыбом, потому что он перестал причёсываться, морда у него была загорелая
дочерна, потому что он весь день проводил на воздухе, ходил он всегда в рабочих
джинсах, футболке или рабочей же клетчатой рубахе, чем сильно озадачивал клерков
в банках и юридических конторах. Даже я, известный равнодушием к своей одежде,
на его фоне выглядел неуместным щёголем. Вот он на фото, в момент строительства
базы на Белё и на фоне одного из первых строений базы, «Ковчега». Примерно в
таком виде он приезжал в город.
О базе тоже надо будет написать отдельный пост, а сейчас про Торо. На этот раз «Уолден»
зашёл настолько хорошо, что, когда он ездил к своим родственникам в Австралию,
то возвращаться решил через Америку, совершив таким образом кругосветное
путешествие. И при этом проложил путь конкретно через Бостон, а из Бостона не
поленился съездить на озеро (ну, или пруд, называйте как хотите) Уолден. Там,
конечно, он побывал в мемориальном музее, где купил мне специальную «Уолденскую»
шляпу и набрал там желудей. Шляпу я надеваю в самых торжественных случаях,
особенно когда бываю на Белё, а жёлуди, увы, не проросли. Как не проросли, увы,
и идеи Генри Д.Торо на нашей сибирской земле.
Ну я-то ладно, я сломал мизинец о студента в экспедиции. У нас был сухой закон, а он умудрился нажраться. Я погнался за ним. чтобы как-нибудь наказать, но где там, ему двадцати нет, мне за пятьдесят. Почти догнал и чуть было не схватил за ворот, но вместо этого ударился мизинцем об его костлявую спину. Перелом.
А Макс увлекался экстремальными видами спорта. Лазать по скалам, например,
ему было неинтересно, а вот сноуборд, горный велосипед - это по нему. Потому что
скорость и быстрая смена обстановки. Про тонкости катания на сноуборде он мог
рассказывать часами, как и о трассах.
Кстати, когда в Бобровом логу возникла идея сделать сайт, мы туда поехали с
Максом. Кататься в Бобровом логу Макс не любил - говорил, слишком жёсткая гора,
не знаю, что он имел в виду. Но у него была куча идей, как сделать этот сайт. Он
там фонтанировал этими идеями часа два. Общая идея была в том, чтобы создать
социальную сеть для бобровололгщиков, чтобы они там, во-первых, общались и
выкладывали фотки и видео, но не только это. Предлагалось изготовить RFID-метки
и клеить их на сноуборды, горные лыжи и т.д. Эти метки автоматически считывались
бы при прохождении пропускных пунктов, и тогда на сайте появлялось сообщение "Я
на горе". Друзья узнавали, что он на горе и могли подтянуться туда тоже. Мало
того, на трассах стояли бы фотокамеры и считыватели RFID-меток. Ты летишь по
трассе, камера тебя снимает и тут же выкладывает в твой блог. И твои друзья,
которые не на горе, могут смотреть всё это практически онлайн.
Это была только одна из идей, которая мне запомнилось. А так их было десятка два, в какой-то момент они перестали в меня влезать. В администрацию "Бобрового лога", похоже, тоже - они попрощались с нами довольно кисло, сайт нам не заказали. Наверное, двадцать лет назад это было слишком смело. Они сделали сами какое-то бюджетное УГ, обычный статичный корпоративный сайт. Не знаю, какой у них сайт сейчас, да и вообще на сайтах горнолыжных курортов не бывал, но подозреваю, что многие максовы идеи там реализованы - идеи носятся в воздухе, просто в максову голову они приходят значительно раньше, чем в другие.
А вот ключицу он сломал, катаясь на горном велосипеде на велотрассе над Академгородком. Нёсся. как водится, сломя голову, и чуть было её не сломал, но отделался ключицей. Забавно, но это было в тот же день, когда я сломал мизинец о студента.
В жизни нередко бывает так, что вдруг катастрофа - и, казалось бы, выхода нет. И в бизнесе такое у нас бывало: тупик, катастрофа, целое направление гибнет, ключевые люди уходят, или что-то вроде того. Мы всегда считали, что это - всего лишь повод для того, чтобы отстроить на пепелище что-то новое и куда более лучшее.
У Макса получилось отстроиться на пепелище в самом буквальном смысле слова. Они со Светой купили как-то базу отдыха "Преображенское" на Белё. Это была обычная совковая база отдыха, каких на Белё полно. Причём они не столько строили там бизнес, сколько использовали для проведения светиных семинаров, приглашали туда друзей, и так далее.
И вот во время страшных хакасских пожаров, когда сгорели целые сёла, огонь добрался и до Белё. И база сгорела дотла. Вообще дотла. Причём сгорела чуть ли не на другой день, когда кончилась страховка и всего за день до того, когда эту страховку должны были продлить. Катастрофа!
Макс рассудил иначе. Мне эта база не нравилась, я всё хотел её переделать, говорил он. А теперь я могу отстроить её заново, как хочу. Надо сказать, что к тому времени Макс несколько лет увлекался плотницким делом, изучил его досконально, как он это делал всегда, накупил лучшие инструменты (а к инструментам у него было трепетное отношение, будь то пилы или IT-приложения). И он уже собирался открывать какой-нибудь бизнес на строительстве оригинальных деревянных сооружений, причём бизнес не простой, а протребительский (это он горячо прочувствовал Тоффлера и рвался реализовать его идеи на практике).
И тут такой подарок!
Макс влез в неслабые долги, потому что закупать кедровые брёвна и везти их чёрт знает откуда - это недешёвое занятие. Не говоря уже о прочем оборудовании, которое он тоже отбирал тщательно, как и свои инструменты.
Он собрал команду единомышленников, которые часто не за деньги, из одного удовольствия работать в таком проекте, приезжали, плотничали, месили глину (Макс, кроме плотничания, увлёкся ещё строительством из самана, и домики на базе частично деревянные, а частично саманные). Это была замечательная команда, у них горели глаза, они фонтанировали идеями. Преображенская была территорией свободы, где заказчик, он же исполнитель, е только не глушил инициативы, но и сам выдвигал кучу идей. Они придумывали новую фишку и сами же её реализовывали. Я представляю, какое это было счастье - работать в такой команде. И для Макса это было счастье. Всё же в IT его идеи часто принимали в штыки, саботировали; воровали его идеи, а то и направления бизнеса, предавали сотрудники и бизнес-партнёры, и всё время приходилось отбиваться от каких-то недругов. А тут - компания единомышленников, понимающих тебя с полуслова, полная свобода, ограниченная разве что финансами, радостная творческая работа, причём не в душном офисе, а на природе и чистом воздухе.
То, что они сделали - чудесно. Если кто-то ещё не был в "Преображенской" -
заедьте хотя бы посмотреть. Нигде на Белё нет ничего похожего, да, наверное, и
за его пределами тоже. И это, правда, территория счастья. Там нет, например, вот
этих отдыхающих с громкими песнями и алкоголем. Их туда просто не пускают, там
алкоголь запрещен. Отдыхающие - какие-то особые, не знаю, где их Стефины
находят, но у ни светлые лица, они не ругаются и не устраивают скандалов. Это
потрясающее место, и туда не так просто попасть, между прочим.
И Макс там был счастлив, что самое главное.
8 ноября
Ну и последнее на сегодня. Завтра меня в фейсбуке не будет, завтра прощаемся с Максом. А на сегодня завершу музыкальным номером. Макс, кстати, стремился научиться играть на каком-нибудь музыкальном инструменте - он пробовал и барабаны (мы с ним на двоих купили даже ударную установку), и на синтезаторе, в долгими зимними вечерами на Белё осваивал гитару. Одно из последних его приобретений - какая-то жутко интеллектуальная гитара, целый синтезатор, с блютузом, ЖК-экраном и прочими наворотами. Но на этом видео он аккомпанирует на обычной гитаре. Любительски, но с удовольствием. Как и я на барабане, тоже сбиваясь регулярно, но тоже с удовольствием. Потому что это Белё, территория счастья. Мы, как всегда на максов день рождения, 23 августа, провожаем сезон и провожаем лето.
Продолжаю рассказывать про Макса.
Когда я пришёл в Maxsoft, там был один ключевой сотрудник, который притащил за собой и свою жену. Сам-то он был парень толковый и инициативный, а жена его - не пришей кобыле хвост. Ничего не умела, постоянно теряла бумаги и файлы и к тому же была страхолюдиной, клиенты от неё шарахались. И вот этот парень совершил кульбит в своей жизни, одномоментно ушёл из семьи и из Макссофта, а его сокровище осталось нам.
Я вообще исповедовал принцип "умеешь работать - работай, не умеешь - вали кулём" и не сильно заморачивался, когда кого-то надо было уволить. Макс же был куда более добрым, он увольнял редко, чаще сотрудники уходили сами, прихватив его идеи, кусочек бизнеса, деньги, или хотя бы сертификаты MCP, заработанные на халяву. Но при этом именно он слыл извергом, гонителем и эксплуататором.
Макс сказал: ну как же - от неё муж ушёл, да ещё и мы выгоним, а у неё двое детей. Да, сказал я, но от неё никакой пользы кроме вреда, нет. Макс сказал: в любом человеке есть таланты, только он о них обычно не знает. Она может стать топ-менеджером, сказал он. . Да скорее я могу стать балериной, сказал я.
В общем, мы поспорили на что-то несущественное, щелбан, что ли. Если через год она будет способна возглавить направление, то выиграл Макс. А если не будет способна - выиграл я.
Что из этого поучилось, рассказывать не буду, почитайте мою повесть "New Пигмалион". Там всё близко к реальности, хотя не буквально. Да и повесть не совсем об этом. В общем, не поленитесь прочитать: повесть не большая, но всё-таки больше рассказа. И, кстати, для тех, кто прочитает: там в повести есть небольшой тест для читателя. Сумели ли вы ответить на один из вопросов: "4.Какую фамилию носит Лопахин?" Остальные вопросы менее существенны.
Продолжаю рассказывать про Макса.
Конечно, повесть не буквально воспроизводит события. И Виктор там не совсем Макс, а частично даже и я сам, и кончилась история совсем не так, хотя должна была кончиться именно так.
Но реальная история была, пожалуй, покруче. Через год из нашей героини и впрямь получился неплохой менеджер. И, когда мы с московским партнером открыли в Красноярске совместное предприятие по совершенно новому направлению бизнеса, Макс поставил её туда директором. И дела там шли очень даже хорошо, пока Макс не получил по электронке письмо, в котором подробно описывался план по уводу этого бизнеса из Maxsoft и детализировалось, что для этого уже сделано. Макс сразу даже не понял, о чём речь, он думал, что это какие-то идеи нового директора по развитию бизнеса. Однако оказалось, что письмо отправлено не ему - героиня промахнулась строчкой в списке контактов, а рядом стояла фамилия преподавательницы учебного центра, которая давно уже сидела у меня в печёнках. Ну, это классика жанра и моя ошибка - от негативного лидера надо избавляться сразу же, а я терпел её два года. И дотерпелся: оказывается, в фирме был заговор, кроме этого бизнеса готовились к выводу и другие, и закоперщиком этого была эта самая преподавательница, которая от этого никакой выгоды не получала, она делала это из любви к искусству.
У Макса, разумеется, были админские права, а заговорщики не придумали ничего лучше, как вести переговоры прямо в корпоративной почте. Так что уже через час картина прояснилась во всех деталях, а через два часа все участники заговора были уволены. Однако это не помогло удержать направление. Наша героиня трудоустроилась у этого самого московского партнёра, очень быстро поднялась там по служебной лестнице и стала отвечать за бизнес партнёра в Сибири. У неё было много возможностей ставить палки в колёса нашему совместному предприятию и она ни одной возможности не упустила, несмотря на то, что это было в ущерб ей, поскольку снижало её показатели, и в ущерб её фирме, потому что, снижая прибыль нашей совместной фирмы, они снижала и долю прибыли своего работодателя. Но она не успокоилась, пока не добила это самое совместное предприятие и его пришлось закрыть, а с этим направлением бизнеса проститься. После чего она сочла свою земную миссию выполненной и отошла в мир иной. Даже Шекспир до такого бы не додумался.
Для учебного центра это тоже имело последствия: с увольнением "лидера" начался разброд и шатание, люда, которые были моими друзьями ещё по советским временам, стали уходить, и года через три ушли все. Но, как ни странно, это направление всё равно к тому времени надо было закрывать - за десять лет мы и наши конкуренты дали компьютерную грамотность всем, кто её не имел. Учить стало некого, этот бизнес должен был умереть, он и умер. Другое дело, что это должен был быть другой бизнес, и Макс его строил, несмотря на моё сопротивление и непонимание, но это уже другая история, которую я тоже расскажу.
Мне в этой истории никого не жалко, включая и нас с Максом - мы лоханулись и получили, как в Писании сказано, мерой полной и утрясенной. Впрочем, немного жалко симпатичную молодую пару, которую Макс готовил к совершенно новому бизнесу: сайтостроительству. Это был 1997 год, рунет был безвиден и пуст, в красноярском сегменте болталось штук пять корявых страничек, сделанных сисадминами от нечего делать, да ещё мой персональный сайт, тоже корявый. Это было очень перспективное поле для бизнеса, о котором ещё никто не догадывался, и Макс накачивал эту пару идеями, технологиями. Первая веб-студия в Красноярске должна была появиться в Макссофте, но "лидерше" удалось убедить их, что в Макссофте у них ничего не получится, Макс их обманет и обворует. Они ушли с максовыми идеями, открыли веб-студию и делали неплохие сайты, но они не стали ни первыми по времени, ни первыми по значимости. Лидерство на рынке несколько лет держала веб-лаборатория Maxsoft, потому что идей у Макса хватило бы на десять веб-студий. Мы брали призы на всероссийских интернет-конкурсах, делали серьёзные сайты для серьёзных компаний и госучреждений, у нас были популярные контент-проекты - но всё это без этих ребят. Хотя могло бы быть именно с ними, они бы хорошо вписались. Вот их жаль.
Да, а вот, кстати, никто мне так и не ответил на вопрос, какую фамилию носит Лопахин. Если учесть, какую фамилию носит Галина Петровна, окажется, что эта история не совсем по Бернарду Шоу. Или даже совсем не по Бернарду Шоу.
Сегодня собирался раскрыть тезис о том, как умер старый учебный центр и родился новый, но вспомнились детали, которые важны и для предыдущих постов, и для следующих.
В 1995-1996 годах, понятно, не было пластиковых карточек, «физики», да часто и «юрики» платили наличными. Кассовые аппараты тогда были не обязательны даже в магазинах, не говоря уже о фирмах типа нашей. И у нас выручка лежала в офисе на видном месте в коробке из-под обуви. Может, её на ночь убирали куда-нибудь в шкаф, а может быть и нет. И вот однажды я поймал свою преподавательницу на том, что она взяла деньги из этой коробки. Преподавательницу эту я знал не один год как чистую, наивную девушку, неспособную даже соврать, не то что украсть, и её поступок меня поразил. Когда я допытывался у неё: «как ты могла?», она сказала, размазывая слёзы по щекам: «а что, им можно, а нам нельзя?»
Оказалось, что максовы менеджеры нередко брали из этой коробки на свои личные нужды, скорее всего, помаленьку, но может быть, и не помаленьку. И все в фирме это знали, кроме разве что нас с Максом. И, что характерно, я свою преподавательницу тут же уволил, а Макс своих менеджеров – нет. Ну, правда, сейф купили-таки, но ключ от него был у тех же менеджеров, или, как сейчас модно говорить, менеджерок. Одна из них была как раз будущей героиней моей повести, и это важно. Вот человек, может быть, и честный, но у него появился соблазн в виде коробки из-под обуви. Один раз, два, и это стало привычкой, и некая граница перейдена. А потом появился соблазн – провести сделку не через родную фирму, а через конкурента, с соответствующим откатом. Один раз, два, и это стало привычкой. А потом появился соблазн – а чё мелочиться, не попробовать ли украсть бизнес целиком? Вот так это всё и происходит, и у нас это происходило не раз, иногда удачно, но чаще нет.
Обычная схема такова: Макс видит некую бизнес-перспективу (а он их видел, как никто другой), начинает готовить человека на это направление. Человек сначала крутит пальцем у виска и считает идею идиотской, потом постепенно вникает и воодушевляется, но сомневается относительно своих возможностей. Макс его убеждает, что всё нормально, у тебя получится. Человек думает – а чё, это и впрямь перспективно, а чё, я и впрямь крут, а чё бы мне не сделать это без Макса, нафига мне Макс. И он уходит и делает это без Макса, но это не получается совсем или получается плохо, а может, даже и хорошо, но всё равно хуже, чем у Макса, который, раз уж он ушёл, сделал это с другими людьми. И вот, он такой крутой, сидя у разбитого корыта, думает: а кто ж в этом виноват? Других вариантов нет – виноват Макс. И вот таких обиженных на Макса людей было не один и не два. Иногда они даже кучковались в какой-нибудь фирме, и казалось, что у этой фирмы нет никакой другой цели, кроме как уничтожить Макса. Они делали это часто в ущерб собственному бизнесу, например, демпингуя ниже себестоимости и получая за это вздрючку от вендора., лишь бы отобрать сделку у Макса Эта ненависть была иррациональна, так же, как и у героини предыдущего поста, которая буквально положила жизнь на то, чтобы насолить Максу. Мне, как писателю, всегда было интересно происхождение этой ненависти, мне вообще бизнес был интересен в смысле взаимоотношений людей, а не в смысле рубить бабки. И моя рабочая гипотеза такова: они понимали, что они не такие как Макс и такими, как Макс, им не стать никогда. Это, знаете ли, веская причина, чтобы возненавидеть Макса на всю жизнь.
Ну вот, пост получился большой, а в следующем посте я подробнее расскажу о том, что имела в виду моя преподавательница, говоря «ИМ» и «НАМ». Это очень поучительная история, сейчас она выглядит смешно, но тогда на неё было потрачено немало нервов.
Когда я пишу «мы с Максом соединились», это не означает, что это происходило безоблачно. Первые год-два у нас было два конфликта, один локальный, другой глобальный.
Локальный конфликт вырос буквально на пустом месте. Ещё с красфайловских времен в учебном центре обучаемых поили чаем и кофе. Это был не кофе-брейк: фиксированное время не выделялось, да и печенюшки не предусматривались. В любое время любой обучаемый мог встать, налить себе чашечку кофе или чая, поставить себе на стол рядом с клавиатурой и периодически прихлёбывать. Бывало, что образовывалось чаепитие на двоих-троих, включая преподавателя.
Сахар мы для этого закупали мешками, чай и кофе коробками. Были и специальные кипятильники-термосы (кулеры появились позже). Был специальный стол, на котором стоял кофе-чай-сахар и два подноса: на одном были чистые чашки, а на другом грязные. После занятий кто-нибудь из преподавателей относил грязные чашки, чтобы помыть.
В Красфайле это не вызывало никаких проблем, но в Макссофте менеджеры взяли в привычку… Впрочем, не буду употреблять множественное число, выражусь математически и этически точно: как минимум один менеджер как минимум один раз в день заходил в учебный центр, брал чистую чашку, наливал кофе, а потом приносил грязную чашку и ставил её на поднос.
Конечно, в учебном центре это вызвало ропот, и дело было не в кофе, кофе нам было не жалко. А в чашках.
-Тебе что, трудно пять лишних шагов сделать до умывальника?
-А тебе что, трудно лишнюю чашку помыть?
Надо сказать, что злого умысла тут ни у кого не было, было непонимание. Одна сторона считала это общедоступным сервисом (ну никто же не моет после себя чашки на кофе-брейке), а для другой это был рабочий инструмент. Преподаватели не пили из «клиентских» чашек, у всех были свои, принесённые из дома, и они мыли их сами. У меня, например, была здоровая поллитровая фарфоровая кружка, разрисованная подсолнухами, которую я когда-то привёз из Киева. Я её чаще не мыл, чем мыл, но если мыл, то своими руками.
Чистых чашек обычно хватало до конца смены, даже с учётом того, что кто-то попьёт чай дважды. Однако бывало, что чашки кончались раньше, не хватало одной-двух, и это были как раз «менеджерские» чашки. Тогда кто-то из преподавателей, кто посвободнее, а то и я сам, нёсся по коридору с подносом грязных чашек, говоря вслух всякие слова про «этих, мать их».
Преподаватели в основном были старше остальных сотрудников минимум на пять лет. Я знал их много лет, собирал из рушившихся институтов в начале девяностых. Конечно, мыть чашки за обучаемыми – это часть работы и никаких возражений это не вызывало. Но "быть на побегушках у каких-то зелёных пигалиц"... Наша негативная лидерша свои первые позиции завоевала именно на этом: «они там считают себя аристократами, а нас прислугой».
Я попытался решить проблему миром: на восьмое марта подарил всем сотрудницам фирмы красивые чашки, блюдца и ложечки. Но и это проблему не решило. «Та сторона» или пошла на принцип, или, скорее, не поняла намёка. Чашечная война продолжалась до тех пор, пока стремительно расширявшийся Maxsoft не арендовал помещение на первом этаже, все менеджеры съехали туда, а на четвёртом этаже остался только учебный центр и технари.
Технари, к слову, в битве не участвовали и, скорей всего, о ней не знали. Они свои чашки не мыли вообще, наливая в них то чай, то кофе, то пиво, то что-нибудь покрепче, и по потёкам на внешней стороне чашки можно было восстановить историю напитков, которые эту чашку когда-либо наполняли.
Вот вроде мелкая проблема, высосанная из пальца, но она надолго разделила коллектив на «нас» и «их». Хотя не только она. У «нас» был производственный процесс, преподаватели крепко штрафовались за опоздание до пятнадцати минут, а за опоздание больше пятнадцати минут лишались дневного заработка. А у «них» была вольница. У «нас» я лично контролировал как нал, так и безнал, а у «них» была коробка из-под обуви. И много чего у нас было по-разному, прошло много времени, пока «они» и «мы» стали просто «мы».
Глобальная проблема была куда серьёзнее. Учебный центр перешёл из Красфайла в Макссофт потому, что Красфайлу стало не до учебного центра. В 1992 году эти ребята спасли учебный центр, обеспечив его экстишками и парой AT 286, и за это им спасибо, но потом их бизнес пошёл совсем в другую сторону – штампы, печати, «канцелярия». Там крутились совсем другие деньги, и учебный центр оказался на обочине. А мы уже не могли учить на экстишках, нам нужны были AT 386. Я долго ждал обещанного апгрейда, а потом плюнул и ушёл к Максу, взяв в качестве своей доли шесть AT 386. Смешная по нынешним временам доля, но мне больше ничего не надо было, мне надо было ровно шесть штук, больше в тогдашний учебный центр не влезало. Впрочем, Макс тут же нашёл ещё шесть Acer-ов, и мы переехали в соседнее помещение, в два раза больше.
Однако скоро и 386-е устарели, нужны были 486-е или Пентиумы. Учебный центр нуждался ещё во многом: домтехниковские деревянные стулья не были рассчитаны на ежедневные двенадцатичасовые (у нас было три смены) ёрзания обучаемых и рассыпались; компьютеры стояли на позорных совдеповских столах из ДВП; в классе было душно, несмотря на проветривания, а после обеда ещё и жарко (окна выходили на западную сторону). Нужны были кондиционеры, мебель, апгрейд компьютеров и много ещё чего. И я никак не мог добиться от Макса всего этого, хотя учебный центр давал тогда почти 70% прибыли и деньги на это были. Конечно, в учебном центре считали, что Макс нагло пользуется нашими деньгами, не давая взамен ничего (эту версию активно продвигала «лидерша», и мне возразить было нечего).
Мы с Максом тогда жутко ругались, устно и по электронке. Точнее, ругался я (он потом, смеясь, говорил мне, что найдёт как-нибудь мои письма, где я обзывал его молодым крокодилом и всякими другими словами, менее цензурными), а он пытался мне что-то объяснить, но я не слышал (типичная, кстати, ситуация, не только со мной). Мне потом за всё это было стыдно.
Макс же говорил вещи, сейчас очевидные. Он говорил, что вот этому бизнесу на начальном обучении скоро придёт конец, нужен совершенно новый учебный центр, на который он и собирает капитал. Это должен быть авторизованный учебный центр Microsoft (а, может быть, не только Microsoft), к нему авторизованный центр сертификации. Преподаватели должны быть на уровне сертифицированных инженеров Microsoft. Это дорогие специалисты, но и курсы будут недешёвые, и прибыль будет в разы больше чем сейчас. Но это ещё не всё. Авторизованный учебный центр поможет получить статус Microsoft Solution Provider, а это позволит фирме делать крупные проекты. То есть он смотрел в будущее, а мы дальше кондиционеров ничего не видели.
Забегая вперёд, скажу, что всё это мы сделали буквально через год, и вот в этом новом учебном центре были уже и кондиционеры, и современные компьютеры, и мебель, пластиковые перегородки. Однако, как говорится, ложечки нашлись, а осадок остался. Я-то с этого момента поверил Максу и делал то, что он предлагал, даже если на первых порах не вполне понимал его замысел. А преподаватели учебного центра долго оставались в оппозиции к Максу, несмотря на то, что получили вожделенное и даже сверх того.
На самом деле статус авторизованного учебного центра Microsoft мы получили уже в 1995 году, то есть меньше чем через год после нашего объединения. И статус Microsoft Solution Provider чуть ли не в этом же году. Другое дело, что собственно работать, то есть проводить курсы, авторизованный учебный центр начал в 1997 году, и в этом же году начал работать центр сертификации. Только тогда я начал осознавать, что мы, собственно, сделали и для чего это было нужно. До этого Макс мне много об этом говорил, но я ничего не понимал. Ну, как бы он говорил по-английски. В общем-то он и говорил практически по-английски, употребляя всякие слова типа Microsoft, Provider, Solution, Training, Authorization и всякое такое, каждое из которых вроде было мне вроде бы знакомо, но в понятные фразы они не складывались. Ну, то есть, он говорил по-английски не в том смысле, что что говорил английскими словами, а в том смысле, что мне было ни хрена не понятно. Надеюсь, вам стало более-менее понятно, что я имею в виду.
Вот так, не приходя в сознание, я в апреле 1995 года получил статус сертифицированного специалиста Microsoft, между прочим, первым в Красноярске. Макс чуть ли не с первого дня моего перехода в Maxsoft стал подбивать меня на то, чтобы я сдал этот экзамен. Я недоумевал: зачем? Макс объяснял, но для меня это, напомню, было как на английском языке. Он продолжал, я отбивался, говоря: да я не смогу! Мало того, что экзамен проходил на английском языке (ну, вы поняли), так я ещё и предмет (Windows 3.1) знал весьма слабо. Это на ЕС ЭВМ я был крутым системным программистом, а уже на ДВК – всего лишь продвинутым пользователем. А на IBM PC я и вовсе расслабился и в DOS и Windows не лез вообще, поскольку рядом всегда была пара-тройка технарей, которых хлебом не корми, а дай что-нибудь поконфигурировать. Макс, разумеется, знал и Windows, и английский, и я говорил ему: так сдай сам, раз уж сильно надо, чтобы кто-то сдал. Макс говорил, что сдать должен именно я, это я директор учебного центра, а не он. В конце концов Макс чуть ли не насильно утащил меня в Москву и запихал в сертификационный центр Дрейка. Разумеется, я экзамен завалил, но через три дня пересдал-таки (профессионалы бывшими не бывают), набрав два или три очка выше границы прохождения. За эти три дня я прочитал кучу книг про DOS и Windows и узнал при этом много такого, чего не хотел видеть и в страшном сне. Нет, ну правда, после мощной и стройной OS/360 вот эти заплатки на заплатках, вот эти судорожные решения ради десятка килобайт памяти. А когда я узнал, как устроен FAT, то впервые произнёс популярный тогда приговор: МАЗДАЙ!
Эту историю я описал в драме «Абзолютен алль, или пособие для тестируемых в Центре Дрейка» По тексту видно, что я отношусь к этому сертификату как к анекдоту. Так и было, для меня это был анекдот и непонятная причуда Макса. Я был тогда уже на полпути из технарей в гуманитарии и этому сертификату никакого значения не придал. Думаете, я его вставил в рамку и повесил на видное место в учебном центре? Да ни фига. В УЦ я его, конечно, показал, но там тем более не поняли, там были дела поважнее - те же чашечные войны. А я закинул его в домашний архив, да так, что потом с трудом нашёл, когда он мне зачем-то понадобился. На скане видно, что он помятый, потому что он немного больше А4, а я его упихал в файлик А4.
Через несколько лет сертифицированных специалистов в Красноярске Максовыми (и отчасти моими) стараниями были уже десятки, при Maxsoft действовал даже клуб MCP, они там раз в месяц, что ли, собирались по вечерам. Я туда я однажды забрёл. Точнее, я шёл уже домой и проходил мимо, но Макс закричал: а вот идёт наш первый MCP! Я зашёл, расшаркался. Сказать им мне было нечего, да и для них я был чуднЫм непонятным дедом.
Так вот, статус мы получили, но учебного центра ещё не было. Надо было организовать реальные курсы. Теоретически я смог бы вести авторизованный курс по Windows 3.1, но кому в 1995 году был нужен Windows 3.1?
Надо было ещё организовать сертификационный центр, потому что авторизованный учебный центр без авторизованного центра сертификации – деньги на ветер (с).Но об этом, пожалуй, в следующем посте, этот и так уже длинный.
Историю открытия центра сертификации помню плохо. Помню, что Макс напирал, а я упирался, потому что переписку нужно было вести на английском языке, сдавать админский экзамен тоже на английском, да и потом общаться тоже на английском. Но как-то сдал, причем, похоже, два раза, потому что сертификатов два. Видимо, Sylvan Prometric закрылся в вместо него работали с VUE или что-то вроде того.
Помню пару-тройку историй в связи с этим.
Первая. В 1996 году я с двумя преподавателями ездил в Томск, где уже был такой центр. Мы собирались сдать тесты на MCP по Word и Excel. Ну, казалось бы, виданное ли дело Word - мы ему уже тысячи людей обучили, а я даже книжку о нём написал. Однако тесты мы с треском провалили, не только потому, что они были на английском и вопросы требовали гораздо большего знания английского языка, чем для Windows. Но, главное, было много вопросов по теме, которую мы не то что не знали, но вообще о ней не догадывались - коллективная работа с документами в сети. Это сейчас любой пацанёнок знает, что такое Гугльдок, а в 1996 даже Макс, кажется, этому внимания не уделял. В общем, для нас это тоже был анекдот и приключение, не более того, я об этом четверть века не вспоминал и вспомнил только сейчас, по случаю.
Вторая. Мой злейший конкурент на учебном рынке, узнав, что мы открываем центр сертификации, пригласил томичей на выездную сессию. Объявление в газете было написано так, что томичи там не то не упоминались вовсе, не то были как-то мелкими буквами, и получалось, что тесты проводит этот конкурент. Был скандал, который не помню чем закончился, но это было за несколько месяцев до того, как наш центр открылся.
Третья. Посылку из Sylvan Prometric задержали на таможне, потому что там кроме баннера, мышки, коврика для мышки и прочей мелочи, была тяжелая эмблема из неизвестного металла, и таможня заподозрила, что это какая-то контрабанда. Я, страшно мучаясь, пытался получить от Sylvan Prometric официальную бумагу о том, из чего сделана эмблема, а они не понимали, чего я от них хочу. Я обивал пороги каких-то кабинетов, пока не встретил в коридоре своего однокашника по матфаку, который там, оказывается, был каким-то начальником по части IT. Вопрос моментально разрешился. Эта штука лежит где-то у меня дома, но это надо вести многодневные раскопки, чтобы её найти. Кстати, ковриком от Sylvan Prometric я пользуюсь до сих пор, он оказался на редкость износоустойчивым. Как и коврик от Durable, которым я пользуюсь аж с красфайловских времен, то есть без малого тридцать лет.
Конечно, этот центр мы открывали вместе с авторизованным учебным центром, и все "студенты" после курсов проходили тесты. Но было довольно много тех, кто сдавал тесты без обучения. Курсы стоили дорого, а тесты дешево, для красноярских технарей это стало своеобразным спортом, а значок MCP на лацкане стал модной принадлежностью. Собственно говоря, это и было одной из целей Макса: это была новая культура и новый уровень IT-рынка. В Красноярске появился класс специалистов мирового уровня. Про мировой уровень я говорю без всякого преувеличения: для многих это был поворот судьбы, они с этими сертификатами уехали в Европу и США, да и в Красноярске это стало стандартом: при приёме на работу статус MCP стал не то что бы был обязательным, но его отсутствие вызывало вопросы. Я хочу обратить на это внимание: для Макса это был не просто бизнес, это было качественное изменение мира вокруг нас в лучшую сторону.
Сотрудники Maxsoft обучались и тестировались бесплатно, поэтому конкурс на приём в Maxsoft стал сравнимым с конкурсом в престижные вузы. Нередко бывало, что человек устраивался к нам работать, проходил все курсы, становился системным инженером Microsoft, а потом увольнялся, не забыв напоследок как-нибудь нагадить. Некоторые хвастались, как ловко они обули "мягкого Макса", получив сертификаты не просто на халяву, а ещё и за зарплату. Другие, наоборот, рассказывали страшные истории про жестокого самодура Макса, из-за которого пришлось уволиться (или этот самодур уволил их ни за что). Макс на это внимание не обращал, и, к моему удивлению, общался потом с этими людьми доброжелательно. Я за такие вещи "баню" пожизненно. Макс был бОльшим христианином, чем я, хотя тогда и не имел понятия о христианстве.
Но главное, были специалисты, которые остались в Maxsoft надолго и с которыми были сделаны прекрасные проекты, от информационной системы мэрии до макетной версии единого электронного банка данных жертв политических репрессий.
В конце 1995 или начале 1996 года Макс перетащил к нам Витала и Джена из банка "Енисей". Витал и Джен были, кажется, его одноклассниками. Для понимающих: в 1996 году. Из банка "Енисей", крутого и авторитетного). В, мягко говоря, небогатую фирму с непонятным будущим. Это надо было иметь максов дар убеждения. Но, кстати, они не прогадали: банк "Енисей" вскоре умер, а в Maxsoftе они проложили себе путь до самого Рэдмонда. Это вообще важно: или ты поверил в Макса или нет. Если поверил, дальше будет сложно, но интересно, и всё зависит только от тебя, у тебя есть шанс превзойти себя самого, потому что Макс на самом деле добивается от тебя именно этого. Если не поверил, ты проиграл стратегически, и это твоя проблема, хотя ты, разумеется, будешь обвинять в этом не себя, а Макса.
Не помню, какие зарплаты были у Витала с Дженом. Большие, может быть даже больше, чем у самого Макса. Плюс к тому они часто и надолго уезжали на авторизованные курсы в Москву. То есть деньги в них вкладывались по тем временам большие, и это были именно те деньги, из-за которых возмущался учебный центр: у нас тут кондиционеров нет, а он своих приятелей в Москву катает. Забегая вперед, скажу, что эти вложения окупились многократно – и на авторизованном обучении, и на проектах, которые требовали специалистов высокого класса.
Собственно, когда Витал с Дженом получили необходимые сертификаты, тогда и начал работать авторизованный учебный центр. Макс дожал меня, чтобы к тому времени была нужная инфраструктура: центр тестирования, статус авторизованного учебного центра и т.д. Мы в УЦ обеспечивали всю оргработу, Витал с Дженом вели курсы. Когда они не вели курсы, они занимались разработкой, у нас было несколько проектов, которые требовали таких специалистов.
Всё это продолжалось, и очень успешно, несколько лет, пока на красноярский рынок не зашла крупная московская фирма, которая специализировалась на авторизованном обучении. Дальнейшее было очевидным – думаю, мои френды и сами могут рассказать истории о том, как «московские гости» заходили на региональные рынки и какими методами они там действовали. А тут и делать ничего особо не надо было: рынок был подготовлен, спрос на услугу сформирован, кадры были обучены самим Максом – в основном это были «обиженные на Макса» менеджеры и MCP. Первым делом они уронили цену, раза в два или даже больше. Не знаю, была ли это политика Москвы или местная самодеятельность в обычном стиле «назло Максу отморожу уши», но цены можно было ещё долго держать на прежнем уровне, даже при двух игроках на рынке.
В общем, дело кончилось тем, что мы авторизованные курсы по Microsoft закрыли. Дело было даже не в появлении мощного конкурента, а в проблемах самого учебного центра. Старый учебный центр умирал, и он утянул с собой на дно и новый. Не стоит лить молодое вино в старые меха, это тыщи лет назад в Писании было сказано. Надо было не выращивать новый из старого, а построить новый рядом, с другими людьми и другим менеджментом. А в старом УЦ менеджмент был устаревший, он сформировался ещё во времена кооператива «Демос» в восьмидесятые. Остатки старого УЦ были в оппозиции к Максу, поэтому максовы идеи отклика там не находили. УЦ был в состоянии поддерживать авторизованное обучение в том состоянии, в каком я ему передал (а я с 1998 года был уже не в УЦ, но об этом позже), но развивать его не мог. Поэтому, столкнувшись с вызовами, он не смог с ними справиться.
Я говорю «с вызовами», а не «с вызовом», потому что были и другие проблемы. Например, Витала с Дженом пригласили на работу в Microsoft, и они уехали, нечаянно реализовав нашу старую шутку: бабушка-вахтерша в Доме техники как-то спросила меня: вот у вас Maxsoft, то есть что-то большое, а есть ещё Microsoft, то есть что-то маленькое. Да это просто наш небольшой филиал в Рэдмонде, штат Вашингтон, сказал я, не моргнув глазом. С отъездом Витала и Джена эта шутка стала отчасти реальностью.
Если разобраться, это была уже не проблема. Джен и Витал были прекрасными специалистами и преподавателями, но мы произвели на свет уже кучу сертифицированных инженеров Microsoft и, если бы было желание побороться, можно было их использовать. Если было бы желание развивать этот бизнес, то можно было вводить новые курсы, активизироваться в рекламе, да много ещё чего.
Если бы...
В общем, учебный центр умер, да здравствует учебный центр. В обеих своих ипостасях он оказал мощное влияние на компьютерную жизнь Красноярска – и когда десятки тысяч пользователей благодаря ему перешли из старого бумажного мира в новый цифровой, и когда он задал новый стандарт профессионализма и начал готовить IT-специалистов на мировом уровне. Мы дважды создали в Красноярске абсолютно новый рынок.
Проиграли ли мы? Казалось бы, да – успешный и престижный бизнес пришлось закрыть. С другой стороны – нет. Это был не убыточной проект, он многократно окупил вложенные в него деньги, и благодаря ему у фирмы появились новые ресурсы для других проектов. Для Макса было ещё одно важное обстоятельство: у него была мечта, и он эту мечту реализовал. А он сильно не любил занудное бодание и позиционные войны, это был не его стиль. Его стиль был – открыть новый рынок, а то и создать его самому, ворваться туда первым, снять сливки, захватить лидерство и какое-то время его удерживать. В то время пока агонизировал учебный центр, Макс занимался именно этим: создавал новые рынки – интернет, САПР и ещё кое-что по мелочи, но об этом в следующих постах.
Кстати, и учебный центр Макс через какое-то время создал «на пепелище» так, как он хотел. Это был авторизованный учебный центр Autodesk (и не только Autodesk, но я уже эти названия не вспомню, а если и вспомню, то не выговорю). Там всё было в стиле Макса: например, компьютерные столы на колёсиках, которые позволяли конфигурировать пространство УЦ как хочешь – хоть для лекций, хоть для индивидуальных занятий, хоть для танцев, стоило откатить столики к стене. Там хватило места даже для ударной установки, которую мы с Максом купили на двоих, и упражнялись на ней по выходным (справедливости ради – без особого успеха, зато с большим удовольствием). Макс, однако, говорил, что и этот учебный центр уже устарел, надо организовывать обучение по интернету, будущее за этим. И, как всегда, глядел в точку, именно в эту сторону процесс и пошёл.
Сейчас никого не удивишь электрическими тётеньками, которые, когда звонишь в какую-нибудь контору, чего-то там вам рассказывают и предлагают нажать 1 или 2 или 3. А в 1995 году это никому в голову не приходило. Кроме Макса. Макс носился с этой идеей, убеждал, но люди крутили пальцем у виска. Типичная история.
Макс, кстати, глубоко изучил нужные для этого технологии, он всегда это делал. И это буквально через год пригодилось, когда Макс реализовал другую свою идею – стать интернет-провайдером, у него уже были необходимые познания. Хотя, заметим, он не заканчивал технический вуз, да даже и матфак не закончил, потому что попал в армию. Но мог дать фору инженерам в понимании технической стороны.
Неожиданно заказчик нашёлся. Это был краевой военкомат, которому нужно было периодически рассылать голосовые сообщения по всем районным военкоматам, и, возможно, не только им. Это был первый проект, который делали Витал и Джен. Как я понимаю, там пришлось делать много чего, что было в новинку – запись голоса в цифру, передача аудиозаписи по аналоговым линиям, да и вообще тогда компьютер и телефон не шибко дружили, пришлось решить немало технических задач. Проект был успешным, военкомат был очень доволен, но, несмотря на этот удачный кейс развить направление не удалось. Рынок был сильно не готов, и стал готов через несколько лет, когда Макса увлекали совсем другие идеи.
Я застал только хвост этого проекта, когда он уже работал и нужны были только мелкие доделки. Точнее, проект делался в соседней комнате и никакого секрета в нём не было. Наоборот, Макс мне все уши прожужжал с этим проектом, но я его, как обычно, не слышал. Но в конце 1997 года Макс назначил меня начальником только что созданного производственного отдела. Он тогда решил сформировать два отдела – один занимался продажами, а другой – производством. В производство ушёл учебный центр, разработка софта, интернет-провайдинг, сервисное обслуживание, веб-лаборатория и что-то ещё. Я вяло сопротивлялся: технологии, которые нужно было разрабатывать и сопровождать, мне были незнакомы от слова совсем, и я чувствовал себя товарищем Огурцовым, назначенным в Дом культуры. Макс говорил: ну ты же был сисадмином, и ты же руководил разработкой софта. Так это было на ЕС-ке много лет назад, говорил я. А какая разница, говорил Макс, ты же в принципе понимаешь, что и как нужно делать. Я к тому времени уже знал, что если Макс чего-то от меня хочет, то это нужно делать, и согласился. Получилось в целом неплохо. На первой же планёрке я услышал слова «хостинг» и «биллинг» и сумел сделать вид, что знаю, что это такое. Но потом более-менее въехал и вообще мои… не столько познания, сколько понимания существенно расширились, что помогло мне потом. Там была хорошая команда, которая работала сама по себе, особо руководить ей не надо было, надо было помогать ей решать иногда возникавшие проблемы.
Но вернёмся к электрическим тётенькам. Есть ещё одна вещь, которая сейчас используется абсолютно автоматически, от сотовых телефонов и планшетов до разного рода платёжных и информационных киосков. Сейчас – да. Но первый тач-скрин в Красноярск притащил Макс. Это был, если не ошибаюсь, 1996 год, максимум 1997. Это была такая приставка, которую крепили поверх обычного 17-дюймового монитора (здоровенного, с ЭЛТ, плоских ещё не было). Макс говорил, что будущее за этой технологией (и был, как всегда, прав) и пытался продвинуть её. В частности, на первом этаже Дома техники, прямо напротив входной двери, был поставлен компьютер с таким экраном, и на нём функционировал гид по услугам самого Дома техники и организаций, которые в нём снимали помещения. Посетители ДТ надолго «залипали» на этом невиданном дивайсе, и начались какие-никакие, но продажи. Продавались не собственно тач-скрины, они были не очень дорогие и прибыль на них не сделаешь. Продавались решения: для конкретной организации разрабатывался софт, необходимый именно для этой организации, и поставлялся вместе с тач-скринами.
Кстати, с этими тач-скринами был связан редкий, если не единственный случай, когда бизнес у Макса не украли, а он был передан корректно. Парень, который вёл это направление, признался Максу, что хотел бы попробовать создать самостоятельное предприятие. Макс не стал возражать. Они проработали условия, заключили договор, всё было честно и по правилам. Увы, у парня ничего не получилось. Он был хорошим специалистом и честным партнёром, но – самостоятельное предприятие он не потянул. Не знаю, что с ним и где он.
А тач-скрины вернулись через несколько лет, когда рынок был к ним готов. Но тогда уже не надо было этих приставок, появились специальные экраны… ну что я вам рассказываю очевидные вещи. А Макс опять опередил своё время, и опять не слишком удачно, но у него была куча идей, которые то выстреливали, то не выстреливали, но если выстреливали, то очень удачно. Об одной такой идее расскажу завтра.
Историю моего знакомства с интернетом я рассказывал много раз, теперь просто обозначу пунктиром. Про эту неведомую штуку Макс прожужжал все уши с первого дня совместной работы, то есть с декабря 1994 года. Я его не услышал. Со всякими сетями у меня отношения складывались плохо ещё с 1982 года и курсов по системе КАМА. Мне интернет показывали, но я не впечатлился: это было что-то для сисадминов, которые тягают там драйверы и эротические фотографии.
В августе 1996 (!) года в детской компьютерной школе «Нортландия» был работающий интранет, и там до меня начало что-то доходить. А когда я увидел в этом интранете персональную страничку 14-летнего Рустама Байбурина, со мной произошло то же, что и с Джейком Блюзом в известном фильме. Вернувшись в Красноярск, я сказал Максу: «Я понял, что такое интернет!». Макс воскликнул: «Ты понял, что такое интернет?!». Я сказал: «Да, я понял, что такое интернет!»
Слово это тогда писалось, кстати, как что-то заграничное и редкостное: Internet. Потом оно стало более-менее близким, но чем-то значительным и необычным: Интернет. Сейчас оно пишется с маленькой буквы, а я его иногда и вовсе беру в кавычки, но об этом как-нибудь позже.
Вся штука в том, что интернета в то время в Красноярске, по сути, не было. Не было сайтов, за исключением полдесятка корявых страничек, созданных сисадминами от нечего делать. И не было интернета как услуги. Да, где-то в научных центрах был доступ к интернету для сотрудников. Да, где-то в «Электросети» был доступ у компьютерщиков. Но провайдерского рынка – не было. Пионером стала фирма «Крастелекомсервис», которая первой стала ПРОДАВАТЬ эту услугу. И Maxsoft был одним из первых её клиентов, а потом и сам стал провайдером. Не от хорошей жизни – телекоммуникационные гиганты спали как медведи в берлоге (и очнулись только года через два), а Максу для его идей нужен был живой, наполненный интернет, в котором было бы много пользователей и сайтов. Ну, раз интернета нет, значит, мы его и создадим! Мы не только создадим предложение, но и сформируем спрос. А это, может быть, даже важнее: про интернет тогда мало кто знал, а если и знали, то не понимали, зачем он им нужен.
Вот тут я очень кстати «увидел свет» (с) и стал яростным проповедником интернета. Ресурсов и опыта для этого было достаточно. Я и до этого занимался просветительством: помимо учебного центра и книг для пользователей ПК, писал статьи на компьютерные темы в газетах (а в «Красноярском комсомольце» у меня вообще была персональная полоса раз в месяц), был редактором красноярского компьютерного журнала ON LINE. Со второй половины 1996 года тематика моих статей сильно сместилась в сторону интернета: «Мне вчера дали свободу», «Трудоустройство за рубежом с помощью Internet», «Что дает Internet деловому человеку», «Кому он нужен, этот Internet», «Ханс Юханссон как зеркало компьютерной революции» ну и так далее.
Был задействован и учебный центр. Там проводились короткие, на 4 часа, бесплатные семинары для руководителей. И это предложил я. Я уже не был тормозом максовых идей, а и сам фонтанировал идеями. Собирали небольшие группы человек по десять. Сначала выступал Макс и рассказывал о возможностях интернета для деловой жизни, и самое главное было – его остановить, иначе не осталось бы времени на практические занятия. Потом я рассказывал более приземлённые вещи – как интернет выглядит со стороны пользователя, как пользоваться браузером, поисковой системой. А, кстати, тогда и поисковых систем особо не было, даже Yahoo! - был только какой-то поисковик с названием типа AstaVista, что ли, который не искал русскоязычные страницы, да их, по сути и не было, разве что «на Куличках» были зародыши будущих контент-проектов типа Анекдот.ру.
А потом три часа ошарашенные директора лазали по интернету (особенно впечатлялись те, кто хоть немного знал английский). И наутро, а то и в этот же день приходили от них гонцы, чтобы подключить фирму к интернету, а мы заодно и модемами стали приторговывать, чтобы не гонять посетителей по городу. Это была прекрасная маркетинговая акция, но это не была узкомакссофтовская акция. Мы честно говорили, что провайдеров в Красноярске два – КТС и мы, и кто-то подключался к КТС. Нам было не жалко. Это была акция для всех, мы растормошили рынок, и появились другие провайдеры, и проснулись, наконец, телекоммуникационные гиганты. Мерилом успеха можно считать ненависть со стороны этих новых конкурентов, которые вели себя примерно так, как ХАМАС: старались не столько построить свой бизнес, сколько уничтожить наш. Уж они там и дидосили наши сервера, и ломали наши сайты, и поносили нас на провайдерском форуме. Один фейк я запомнил, потому что он мне очень польстил: я, оказывается, взломал почтовый аккаунт на Yahoo.com. Для человека, который и в свой-то аккаунт часто входил со второго раза, это была большая честь. Вообще, поскольку я был единственным на тот момент компьютерным журналистом в Красноярске, то был и самым известным компьютерщиком Красноярска. Поэтому многие незаслуженно считали меня самым крутым компьютерщиком Красноярска, к чему я совершенно не стремился и что не соответствовало истине. Я умел донести до простого читателя компьютерные штучки, но не знал их глубоко. Например, я знал, что такое DNS, и умел объяснить это человеку с улицы, но прописывать DNS не умел и даже не знал, куда надо зайти, чтобы прописать. И так практически по любому пункту. Но именно такие люди нужны были тогда – мастеров администрировать сервера было пруд пруди, а людей, которые что-то могут внятно объяснить пользователю – единицы. Но тех, кто администрировал сервера, сильно задевала моя «дутая» репутация.
Скорее всего, дело было даже не в том, чтобы уконтропупить лидера (а мы какое-то время были лидером на этом рынке и заставили остальных себя догонять, что очень поспособствовало развитию этого рынка). КТС тоже был лидером, но к нему вопросов не было. Дело, думаю, было в том, что и Макс, и я были не такими как все. Не лучше, не хуже, а просто другими. Макс со своими «завиральными» идеями, над которыми смеялись, а они потом оказывались не завиральными, но кто же про это помнил. И я, «чайник, который прикидывается крутым айтишником». У нас были другие ценности и другие цели. Мы работали не так, как все – взять хотя бы наши семинары для руководителей, статьи в прессе, курсы по интернету в УЦ, интернет-кафе (да, мы ещё и интернет-кафе открыли – в 1996 году!). А в нашей благословенной стране очень не любят тех, кто не такие как все, а особенно тех, которым «больше всех надо», которые «выделываются». А мы именно «выделывались», работали ярко и весело, и нам это не простили.
В общем, провайдеры, кроме разве что КТС, объявили нам джихад. Мы, однако, и не собирались задерживаться на этом рынке. Мы оказались на этом рынке потому, что этого рынка не было и его надо было создать. Чтобы всерьёз работать дальше, надо было становиться телекоммуникационной компанией, а это никак в наши планы не входило. Задача была выполнена, рынок интернета в Красноярске был создан и на нём можно было осуществлять разные максовы идеи. Проект был не убыточен, дайлап стоил тогда шесть долларов в час, и мы очень хорошо «наварились». Мы выбрали подходящий момент и подходящего покупателя, выгодно продали провайдерский бизнес и вернулись к статусу чисто софтверной компании.
Заметьте, я уже не говорю «Макс», я говорю «мы». Потому что мы наконец были вместе.Я его понимал с полуслова, сыпал идеями сам, мы идеально дополняли друг друга и играли в пас. Видео по ссылке очень хорошо описывает это счастливое время. Именно так работается с Максом, когда в него поверишь и его понимаешь. https://www.youtube.com/watch?v=PZpH9Khn0E0
Вот в этом видео, про братьев Блюз, мелькает сцена, когда кого-то несут на руках. Напомнило события 1996 года или даже 1995-го. Макс загорался всякими идеями, и одна из них была - пригласить психолога для исследования проблем коллектива. И, действительно, какая-то его знакомая психологиня провела анкетирование (помню, что я, не забыв ещё своего социологического прошлого, к этой анкете придирался по каким-то пунктам). По итогам анкетирования выяснилось, что основная проблема коллектива в том, что он не верит в своего лидера, то есть Макса. В этом ничего удивительного не было, это было ясно и без анкетирования. Но психологиня провела ряд тренингов для исправления ситуации. Я их не помню, да и ситуацию они не исправили, но на одном из тренингов коллектив кругами носил Макса на руках по офису (слава Богу, вперёд головой, а не ногами). Это была нелёгкая задача, потому что Макс был не худеньким, а коллектив состоял в основном из женщин. Но коллектив справился с этим, хотя, увы, со своим недоверием он тогда так и не справился.
К чему я это рассказываю. На первых порах Макс, действительно, сильно комплексовал, хотя старался не подавать вида. Но я знал, что когда он твёрдо говорил "я уверен в том, что", это он скорее себя подбадривал, чем кого-то убеждал.
Первое время он брал меня с собой на переговоры и презентации. Начальники служб IT у потенциальных клиентов нередко были моими знакомыми или даже приятелями ещё по ЕС-овским временам. Встреча начиналась с "привет, привет, сколько лет, сколько зим" и это создавало нужную атмосферу. Даже если мы были незнакомы лично, начальники эти знали меня по выставкам, публикациям в прессе, да и по учебному центру. В саму суть переговоров я не всегда врубался, но периодически говорил что-нибудь типа "да...уж!" Потом Макс заматерел и моё присутствие уже не требовалось.
Эта мягкость и неуверенность провоцировала многих. Даже я и даже когда мы уже были друзьями, с трудом удерживался от соблазна укусить Макса "за мягонькое" - так он очевидно подставлялся. А многие и не пытались удерживаться. Мягкость эта дорого обходилась бизнесу - Макса кидали все кому не лень, но она же и привлекала людей - повторюсь, тем, кто в него поверил, работать с ним было очень комфортно. Я вообще не представляю себе, что было бы, если бы я не стал работать с Максом. Много чего не было бы, например, сайта Столбы.ру, "Сталкера", да и мемориальского сайта тоже, а это были очень важные для меня проекты. Я осматриваю горизонт тогдашнего айти-бизнеса и не вижу там никого, с кем мог бы работать так же свободно и продуктивно. Там было немало замечательных людей, но я в их компаниях был бы чужеродным элементом. А в максовой компании я был на своём месте, я туда органично вписался со всеми своими заморочками. Макс к тому же умел не только оценить достоинства человека, но и проявить у человека таланты и умения, о которых он сам не подозревал.
Ну, вот, собирался сегодня рассказать про наши первые сайты, но получилось вот так. Ладно, до завтра.
В Нортландии 1997 года газета "Нортландская правда" уже не выходила в бумажном виде. Она висела в нортландском интранете и, что важно, хотя там ещё сохранилась концепция номеров, сами номера не верстались в законченном виде, как это было в бумажной версии, материалы там появлялись по мере написания. То есть, пацанёнок- корреспондент передавал мне материал, я его правил и тут же завёрстывал, и его тут же могли читать остальные нортландцы в сети. До ленты новостей мы тогда не додумывались, но концепцию Газеты.ру вполне предвосхитили. Газета.ру появилась весной 1998 года как нечто революционное, но для нортландцев никакой революции там не было. Конечно, у Газеты.ру профессиональный дизайн (а у нас не было никакого), был движок (а мы верстали прямо в HTML), и работали там профессиональные журналисты, а не двенадцатилетние пацаны, но именно по этому революционному принципу, когда газета не публикуется "законченным номером", а живёт и пополняется в непрерывном режиме - по этому принципу особой разницы между Газетой.ру и "Нортландской правдой" не было.
Кроме того, с осени 1996 года я много занимался своим персональным сайтом. Maxsoft как раз купил домены krsk.ru и maxsoft.ru, и я вместо незапоминаемого ip-адреса получил нормальный URL - alex.krsk.ru. Вместо таблички мутно-коричневого цвета появился какой-никакой дизайн, построенный на фреймах и на двух украденных где-то подложках, так что сайт по виду походил на раскрытый блокнот. Я выложил туда почти всё, что у меня было в электронном виде и потихоньку набивал то, что было в бумажном. На этот момент это был, пожалуй, самый обновляемый красноярский сайт.
Меня захватили возможности гипертекста в творческом плане. Как раз год назад я начал писать мемуары, и меня сильно нервировало то, что в линейном тексте очень сложно, не разрывая повествование, рассказать какую-то историю "по случаю", отослаться к каким-то событиям, описанным раньше или позже. А гипертекст позволял делать текст нелинейным: вместо последовательной "кишки", разбитой на главы, можно было писать небольшими кусками, соединять эти куски гиперссылками, и мемуары превращались для читателя в такую "бродилку", где каждый шёл своим маршрутом, в зависимости от того, по какой ссылке он кликнул.
К чему я это рассказываю? а к тому, что к осени 1997 года я уже совершенно автоматически мог верстать сайт прямо в HTML (HTML-редакторов тогда ещё не было), выкладывать изменения по FTP и всякое такое. И к тому же был ярым сторонником интернета. И относился к интернету как к полю своего творчества. Поэтому, когда случился исход веб-студии из Maxsoft, о котором я рассказывал в одном из первых постов, Макс счёл, что я достаточно готов для того, чтобы заняться веб-строительством. А почему нет?
Вот это "а почему нет?" я слышал от Макса очень часто. Нам придётся стать провайдерами - а почему нет? Я должен сдать экзамены на MCP - а почему нет? Мы протянем интернет в мэрию - а почему нет? (и кстати, протянули, благо до мэрии было метров сто, бросили кабель по каким-то столбам). Для него не было невозможного, невозможность чего-то его только подбадривала. Его мог сдерживать недостаток ресурсов, причём в основном недостаток человеческого ресурса - люди были косными, тормозными, их приходилось уговаривать, объяснять, а то и заставлять. Бывало, не хватало и денег, к которым, к слову Макс относился в чистом виде как к ресурсу. Бизнес в смысле "рубить бабло" он не понимал. Деньги, заработанные на одних проектах, нужны были для того, чтобы реализовать другие проекты, не более того. Даже то, что тратилось вроде бы на личные нужды, на самом деле было реализацией каких-то проектов. Они со Светой купили дачу на горе над Енисеем (обалденное, к слову, место), но это не был расфуфыренный коттедж "нового русского", это была территория, где всё было сделано комфортно и уютно. Макс там, например, опробовал плотницкие навыки, построил особенную баню по своему проекту. Это сильно пригодилось потом, когда понадобилось возрождать из пепла базу "Преображенская".
Но вернёмся к веб-строительству. Я уже не возражал, хотя сомневался в своих организационных способностях. А главное - я был абсолютно текстовым человеком. Нужен был веб-дизайнер. И этот веб-дизайнер неожиданно свалился прямо нам на голову. Витя Вязьминов, веб-дизайнер Инфосервиса, той самой веб-студии, которая опередила нас на этом рынке: пока мы разбирались с выходом нашей веб-студии из Maxsoft, эти ребята начали делать первые сайты на заказ, и очень даже неплохие, благодаря как раз Вите. Витя был профессиональным художником, который в девяностые зарабатывал на фирменных стилях (и многие красноярские логотипы того времени - это его работа), а потом первым в городе освоил веб-дизайн, причем подошёл к нему не любительски, как многие, а профессионально как художник.
У Вити сложный характер, не удивительно, что он ушёл из Инфосервиса. Он и у нас продержался меньше года, хотя мы долго потом были в дружеских отношениях. Я был к нему ближе по возрасту, чем инфосервисовские ребята, и я был больше гуманитарием, чем технарём, так что мы друг друга хорошо понимали. И, к слову, он понимал Макса, что было большой редкостью. Поэтому, поругавшись с Инфосервисом, он отправился прямиком к нам.
О наших с Витей проектах я расскажу завтра, а тут дам ссылку на один из немногих сохранившихся наших сайтов. Точнее было сказать, что это был чисто витин сайт, моя была только идея. Я притащил к Вите своего старшего друга, Михаила Молибога, замечательного красноярского художника, с тем, чтобы сделать ему персональный сайт. Планировалось, что я там буду и контент-мастером, но два художника настолько понравились друг другу, что я больше был не нужен. Они там подружились, подолгу общались, и одним из результатов этой дружбы был этот сайт. Ну, такое мог сделать только один художник для другого художника. Витя даже разработал для этого сайта специальный шрифт (кстати, он разработал шрифт и для мемориальского сайта, что потом стало проблемой - меню было невозможно изменять, оно остаётся as is с 1998 года).
Ну вот, для понимания того, что такое был Виктор Вязьминов в веб-дизайне:
По большому счёту руководителем веб-лаборатории я стал поздней осенью 1998 или ещё позже. До этого времени мы с Витей составляли пару веб-дизайнер + контент-мастер. Витя делал заказчику прекрасный дизайн и обрабатывал фотографии, я определял структуру сайта и готовил для него содержание, то есть из неудобоваримых "кирпичей", переданных заказчиком, делал небольшие читабельные странички, а потом всё это верстал и выкладывал на FTP. Программисты до лета 1998 не требовались - заказчики искренне считали сайты чем-то вроде баннеров, вывешенных не вдоль дороги, а в интернете, и заказывали их как необновляемые. В принципе, обновление сайтов тогда требовало знания хотя бы десятка тегов HTML и умение работать в Фотошопе, и даже когда некоторых клиентов удавалось уговорить на обновляемый сайт, то это означало, что они будут передавать мне новые материалы, а я их буду завёрстывать на сайт. Если бы не появились всяческие движки для сайтов, то веб-студии, в том числе и наша, захлебнулись бы в обновлениях. Но пока что, в 1998, нам это не грозило. Даже банк "Енисей", которого Макс бомбил идеями по части разных интернет-сервисов, в конце концов заказал абсолютно статический сайт. Кажется, в таком виде он и провисел до конца существования банка "Енисей", там разве что после августа 1998 ежедневно выкладывались курсы валют. Но зато этот сайт был необыкновенно красив. Собственно, цель сайта и была в том, чтобы показать неимоверную крутизну банка. Витя вообще старался при разработке коммерческого сайта использовать фирменный стиль организации, а тут к фирменному зелёному (или синему? забыл!) фону добавилось много золотого, смотрелось это шикарно и не совсем понятно было, зачем на этом сайте какие-то тексты. Хотя тексты были и я над ними попотел.
В
промежутках между коммерческими заказами мы делали некоммерческие сайты - тот же
сайт Михаила Молибога, сайт журнала "День и ночь", что-то ещё, чего уже не
упомню. Сделали сайт и детскому санаторию "Белокуриха", который поставил меня на
ноги после тяжелейшего КСВ и вылечил моего сына, который в детстве не вылезал из
ангин и ринитов, а теперь вовсю увлекается триатлоном. Сайт был как сайт -
красивый и статичный, но там был один момент. У санатория не было никакого
фирменного стиля. То есть как это, нет фирменного стиля, удивился Витя. И не
сходя с места, родил логотип: не то каплю, не то птичку, не то рыбку. Ничего
лучше для детского бальнеологического санатория, думаю, и придумать невозможно.
Сайта этого давно нет, а логотип до сих пор красуется на бланках санатория и на
вывеске, и на табличках на дверях кабинетов.
Так вот - мы были лишь дизайнером и контент-мастером. Клиентов нам "подтягивал" Макс, договора и прочую бумажную волокиту делали его менеджеры, а мы с Витей просто вдохновенно творили Это было золотое время.
На первых порах работа организовывалась так: заключался договор, делался сайт, заказчик его принимал и оплачивал. Осенью 1998 дважды прозвенел звонок: один заказчик не принял готовый сайт, требуя изменения дизайна (это витиного-то дизайна!). Мы сменили дизайн дважды, но потом стало ясно, что у заказчика просто нет денег после дефолта, но он не хочет в этом признаваться. Второй случай был и вовсе вопиющим - заказчик сказал, что он передумал делать сайт (который мы уже сделали), ему сейчас, типа, не до того. Конечно, после этого мы сменили технологию. Да, кстати, для новых сайтов, которые были уже не статичными визитками, а сложными программными комплексами, это было абсолютной необходимостью. Сначала заказчик оплачивал авансом Vision (эскизный проект). Сумма была небольшая, сто, что ли долларов, но тут заказчик проверялся на вшивость. Потом делался и утверждался Vision. А потом заказчик, тоже авансом, оплачивал разработку функциональных спецификаций, в которых детально расписывался функционал сайта и определялась стоимость каждой его компоненты исходя из планируемых трудозатрат конкретных специалистов. Это уже стоило долларов 400-600. А дальше уже совместно с заказчиком утрясался список этих компонент, а значит, и стоимость сайта . Если он не тянул (по деньгам) сразу все компоненты, можно было что-то оставить на вторую очередь. На этом же этапе утверждался и дизайн - заказчик не мог теперь "спрыгнуть" на финальной стадии или потребовать смены дизайна. А дальше - половина стоимости оплачивалась авансом, половина по завершению работы. Эта схема была гораздо надёжнее предыдущей - и заказчик не получал кота в мешке, и мы были спокойны насчёт денег.
Но всё это было потом. И расскажу об этом потом.
В очередную паузу между коммерческими заказами я предложил Вите сделать сайт Красноярского общества "Мемориал". Идея эта бродила в моей голове уже давно, с того момента, как заработал мой персональный сайт. С архивом Мемориала была та же проблема, что и с моим личным архивом, только ещё хуже. Архив был полностью в бумажном виде, кроме разве что моих текстов и некоторых материалов Володи Биргера. Архив лежал в основном по квартирам, и мы толком не знали, что у кого лежит. Материалы периодически пропадали, потому что журналисты брали их для публикации и потом забывали вернуть.
В общем, теперь решение виделось таким - выложить наш архив на сайт и тем самым убить двух зайцев - сделать его общедоступным и заодно навести в нём порядок. И до сих пор эта задача - основная, хотя концепция сайта изменилась - сейчас это не только архив, но и энциклопедия политических репрессий в Красноярском крае - там стали появляться обзорные статьи по темам.
Рассказывать Вите, что такое политические репрессии, не надо было. Он попросил принести побольше изображений для оформления. В цифре у нас тогда почти ничего не было, кажется, я припёр ему несколько пачек фотографий. Там были как фотографии репрессированных, так и фотографии экспедиций. В оформлении узнаются и паровоз с 503-стройки, и краслаговская вышка, и колючка из того же Краслага и фото реальных людей.
Дизайн Витя сделал очень быстро, буквально за несколько дней. Он вообще умел работал быстро, но при этом тщательно. Там каждый штрих был на своём месте. Чёрно-белые фотографии следовало тонировать, чтобы они попадали в цветовую гамму, и я вот уже четверть века тонирую, иногда, впрочем, ленюсь. Если Витя увидит, в каком виде я выложил фото в "Ссыльных на берегах Маны", он меня точно убьет и за отсутствие тонировки, и за размеры.
Дизайн, конечно, был шикарный, и меньше чем через год им будет восхищаться аж Тёма Лебедев. Сейчас, когда он безнадёжно устарел, я не могу от него отказаться. С большим трудом удалось без потери дизайна перейти с фреймовой структуры на блочную, сдвинувшись тем самым в сторону адаптивного дизайна, но надо решить ещё ряд проблем навигации, при этом опять-таки сохраняя дизайн. Но это проблемы сегодняшнего дня, а тогда, в 1998 году, единственной проблемой было появление 17-дюймовых мониторов, которое неожиданно поломало витин дизайн, продуманный до пиксела, но не рассчитанный на такое количество пикселов. Витя и с этой проблемой справился, и с другими - когда в 2000 году мы существенно изменили сайт, введя туда новые разделы , а также добавив немецкую и английскую версии. Вите пришлось нарисовать кучу новых плашек для меню, и это мог сделать только он, потому что для сайта он разработал специальный шрифт для позиций меню и заголовков разделов.
В ноябре того же 1998 года в Новосибирске проходил всероссийский интернет-фестиваль "Интернить", и там на конкурсе веб-сайтов мемориальский сайт занял первое место в номинации некоммерческих сайтов. В жюри входили звёзды Рунета, в том числе Лебедев и Носик. Конечно, сыграл роль и тот факт, что это был первый сайт на эту тему, но главное, конечно, - витин дизайн.
Это была важная победа. Как ни странно, разработка сайтов "не за деньги" принесла нам много денег. Ни одна из красноярских веб-студий не могла похвастаться первым местом на всероссийском конкурсе, это было несомненное конкурентное преимущество. А потом был ещё приз у персонального сайта Андрея Иголкина, разработанного Сашей Авериным, а потом у сайта Столбы.ру, да и сайт Молибога тоже брал первое место, уже не на Интернити. В общем, мы ушли в большой отрыв именно на некоммерческих проектах.
Но тогда, на "Интернити", были и материальные "няшки", из которых помню три: подарочный Finereader, японскую куртку и 17-дюймовый монитор (но было там ещё что-то, полная сумка). Макс помог дотащить это богатство до вагона (сам он оставался в Новосибирске по делам), а дальше было небольшое приключение. Монитор в коробке не проходил в узкий коридор вагона, пришлось его из коробки достать, а саму коробку выбросить (я тут же вспомнил историю, как мы с Витей Мяделецем везли в 1991 году из Абакана в Красноярск две "Турбо-Искры" в тамбуре вагона). Всю ночь пришлось провести сидя, потому что на полке стоял этот самый монитор. Соседи по купе, пожилой человек с тринадцатилетним внуком, откуда-то из деревни, заинтересовались, что это за штука и где я её взял. И я всю ночь рассказывал им, что такое компьютер и что такое интернет, выбегая на остановках, чтобы пополнить запасы пива, потому что без пива во рту пересыхало. Интересно, что пацан, который, в общем-то и компьютера живого к тому времени не видел, въехал в тему и задавал вполне внятные вопросы.
Монитор, конечно, мы отдали Вите - это была в основном его победа. Тогда 17-дюймовые были большой редкостью. А вотFinereader через какое-то время пригодился мне самому, но не сразу. Тут стоит рассказать историю, связанную опять же с Максом. Материалы, которые притаскивал для сайта наш "шефа" Сиротинин, были исключительно бумажные - как печатные, так и рукописные. И я их потихоньку наколачивал, когда было время. Макс увидел это и сказал: а что ты сам это делаешь, у меня оцифровщица простаивает. Действительно, мы тогда были партнёрами ГАРАНТа и, в частности, вводили в систему документы местного законодательства. Как ни странно, все эти законодательные акты, хотя и были подготовлены в Word, поступали к нам в распечатанном виде, и их надо было обратно цифровать. Этим и занималась у нас Лена Порохнявая - сначала вообще вручную, потом появился Finereader. У неё то были дни, когда она очень напряженно переводила эти бумаги в Word, то, наоборот, дни полного безделья. Ни на какую другую работу её задействовать было нельзя, потому что в любой момент на голову могли упасть очередные законодательные акты. И вот тут подвернулся мемориальский, а затем и столбовский сайты. Несколько лет она цифровала материалы для них, когда была свободна. Я однажды попытался мысленно сложить в стопку тексты, которые она распознавала, рукописи, которые она набирала, фотографии, которые она сканировала... эта стопка была бы высотой, однако, этажа два. А потом наша любовь с ГАРАНТом кончилась, Лена стала не оцифровщицей, а менеджером по логистике, и я её уже не мог загружать её этой работой. Вот тут мне и пригодился подаренный когда-то Finereader. Сейчас расшифровку и набивку текстов делают для Мемориала десятки волонтёров во всём мире, за что им спасибо. И, конечно, Лене. И, конечно, Максу, который подключил к мемориальской работе макссофтовский ресурс.
Сайт этот вы наверняка видели, но на всякий случай дам ссылку. А на фото мы с
Максом на этой самой Интернити и интернетовский "Оскар"
https://memorial.krsk.ru/index.htm
В сентябре 1998 года в Красноярске проходил фестиваль ТВ-6, и мы сделали для него сайт. Это уже был не статический сайт на голом HTML, а программная разработка. Витя сделал дизайн (кажется, Красноярск в сине-розовых закатных тонах или что-то вроде того). Мне как контент-мастеру там работы особо не было, и структуру сайта и качественное тексты, кажется, передали из ТВ-6. Зато Макс оторвался на сайте по полной. У него была куча идей, и Витал с Дженом реализовали их, кажется, все. На сайте были и конкурсы, и викторины, и можно было задавать вопросы звёздам ТВ-6... всего не упомню. Для лета 1998, где в красноярском интернете максимум прикручивали к сайту гостевую книгу, это было, конечно, круто. Посещаемость сайта была для того времени очень большая, да к тому же о нём в анонсах фестиваля упоминали и ТВ-6, и их красноярский партнёр ТВК. Не припомню, сделали ли мы сайт ТВК в рамках этого фестиваля, или раньше, или позже, но делали его, кажется, именно мы.
После этого был дефолт, а после дефолта веб-лаборатория стала делать совсем другие сайты. Был разработан движок (у нас он назывался веб-машиной), и на этом настоял именно Макс, Стало возможным делать всякие необычные для того времени штуки. Помню сайт консалтинговой компании, у которого в админчасти была возможность помечать материалы при выкладке флажками, кому они могут быть полезны - бухгалтеру, директору, юристу (возможны были сочетания). Пользователя при входе спрашивали, кто он такой - бухгалтер, директор или юрист, и сайт мигом перестаивался под конкретного пользователя. Мало того, что фильтровались соответствующим образом материалы, но и меню менялось тоже - ненужные для этого пользователя позиции пропадали. Идея была моя, но я не могу назвать её совсем моей - мы часто трепались с Максом о том, как бы могли выглядеть будущие сайты, и идея сайта, который как-то подстраивался бы под пользователя, мелькала тоже. Кто её родил, не помню, скорее всего как раз Макс, а у меня она всплыла, когда мы делали этот сайт. К слову, эта консалтинговая фирма была именно та фирма, в которой мы несколько лет назад произвели полный переход к компьютерной организации труда, где я жил пару недель (я рассказывал об этом в одном из первых постов). Теперь они переходили на новый уровень автоматизации.
Потом был Сталкер с каталогом красноярских сайтов и счётчиком, баннерная система БИСЕР и много ещё чего. Потом я созрел до идеи сайта "Красноярские столбы", где всё строилось на базе данных и материалы были переплетены гиперссылками, но уже не вручную, ссылки генерировались системой. Это я к тому, что программисты прочно прописались в составе веб-лаборатории и потом стали вообще в ней главными.
Кажется, фестиваль ТВ-6 был последней работой Вити у нас. Были и внешние обстоятельства - после дефолта многим стало не до сайтов, но и сам Витя к тому времени "наелся" веб-дизайна и его унесло в другую сторону. Сначала он увлёкся обработкой видео - и сделал для прикола несколько крутых клипов, потом он долго работал над плагином для Фотошопа, превращающим фотографию в картину в выбранном стиле - хочешь импрессионизм, хочешь классику. Он сделал прекрасный плагин и пытался продать его Adobe, но Adobe плагин не купил и сделал свой, гораздо хуже. Коммерческим сайтостроительством он больше не занимался, но сделал прекрасный сайт своему другу, художнику и поэту Левченко (Ле Вче Нко "Валенки самурая"), вёл и собственный сайт, на который после смерти "Сталкера" перетащил свои статьи по веб-дизайну и дополнил его своими размышлениями об искусстве. Когда ему и это прискучило, сайты сгинули, казалось бы, совсем - но не совсем: и сайты, и клипы, и картины, сделанные из фотографий - всё это я сохранил на одном из своих бесчисленных CD-дисков. Витя относился к своим творениям как положено художнику - они валялись в разных случайных папках его винта, он мог стереть их и по халатности, и специально, когда терял к ним интерес. Так что я старался скопировать побольше - для истории. По отношению к файлам я Плюшкин - стараюсь собрать побольше, да ещё и делаю кучу копий.
А потом он вообще забросил компьютер и, когда мы виделись последний раз, он вернулся к началам и стал писать маслом. Одну свою картину он подарил мне, она сейчас висит прямо передо мной, слева от монитора. На картине вроде ничего особенного - околица деревни, мужик с лошадью и телегой, но люди понимающие в живописи, видя эту картину, цокают языком и говорят, что это ооочень профессиональная работа. Мне она тоже очень нравится, чем дальше, тем больше - осеннее настроение картины с возрастом всё больше совпадает с моим собственным настроением. Был соблазн поместить сюда её фото, но не смогу снять хорошо - свет плохой, да и сфотографировать картину, не потеряв цвета - это сложно. Витя это умел, а я нет. Так что ему бы не понравилась эта идея.
В апреле 1998 года я опубликовал в газете "Купоны и скидки" (не смейтесь, это было очень популярное и читаемое издание) заметку под названием "Прогулка по красноярскому Интернету" http://alex.krsk.ru/199_/1998/1998_08.htm Из заметки видно, что красноярский интернет был скорее пуст, чем полон. (кстати, нетрудно заметить, что в Красноярске было тогда две хостинг-площадки: КТС и Maxsoft. Инфосервис хостил свои разработки на kts.ru, а мы свои - на krsk.ru)
Разумеется, возникла идея создания каталога красноярских сайтов. Кажется, на krsk.ru с месяц болталась такая страничка, но она быстро трансформировалась в нечто более объёмное. С подачи Макса я подсел на веб-обозрения Антона Носика (кажется, они назывались "Вечерний интернет"). И начал подумывать, а не начать ли мне что-нибудь типа этого. Идея окончательно оформилась, когда я увидел обозрения новосибирского интернета от Александр Ларьяновский . Да, это именно то, что нужно делать. "Газета — не только коллективный пропагандист и коллективный агитатор, но также и коллективный организатор" (с).
Я придумал для сайта название - "Сталкер". Конечно, оно было навеяно Стругацкими ("Пикник на обочине" - пожалуй, самое любимое их произведение, но в данном случае это был скорее Сталкер в версии Тарковского). Забавно, но появившиеся вскоре недоброжелатели упирали на то, как переводится это слово с английского: вовсе не искатель и не исследователь, а приставала. В каком-то смысле они правы тоже.
Макс горячо поддержал мою затею. Это полностью соответствовало нашим планам, а план был простой - чтобы интернет в Красноярске был. С одной стороны, мы увеличивали количество пользователей, о чём я уже рассказывал, а с другой - количество сайтов. "Сталкер" должен был, как минимум, перекинуть мостик от этих пользователей к этим сайтам (хотя его функции этим не ограничивались).
Я
поделился идеей с Витей. Витя моментально сделал дизайн в духе "Жёлтых страниц",
заодно опробовав новую организацию сайта. Если до этого мы делали сайты на
фреймах, тут Витя использовал подгрузку страниц в asp. Разумеется, он сделал
логотип сайта, а потом и баннеры, и прочие значки типа "Лауреат премии Сталкера".
1 июня 1998 года вышел первый выпуск Сталкера (http://alex.krsk.ru/199_/1998/1998_38.htm
). Это был первый в Красноярске регулярно обновляемый сайт. Да. мой персональный
сайт и сайт Красноярского "Мемориала" обновлялись активно, но - нерегулярно. А
Сталкер стал выходить раз в неделю, а потом и ежедневно (но об этом позже).
Кроме обозрений, на Сталкере был и каталог красноярских сайтов, тоже регулярно обновляемый. Собственно говоря, неделю я мониторил красноярский интернет, потом добавлял новые сайты в каталог (первое время новых сайтов набиралось очень мало, а потом посыпались с такой скоростью, что я не успевал добавлять и обозревать), и тут же писал очередное обозрение.
Если на первых порах это было просто обозрение новых сайтов , то постепенно добавились концептуальные вещи: какой-нибудь сайт разбирался достаточно подробно, со всеми его преимуществами и недостатками. Сайтостротельство было абсолютно новым делом, все наступали на одни и те же грабли, и одна из задач "Сталкера" была в том, чтобы рассказать об этих граблях до того, как на них наступили.
Впрочем, о "Сталкере" будет ещё не один пост, этот и так уже слишком длинный. Но, поскольку я взялся рассказывать о Максе, то скажу, что без Макса никакого "Сталкера" не было бы. Я говорю не только о технических и организационных вещах. Нет. Это был как раз пример того, когда человек поверил в Макса, воспринял его идеи и ему удалось прыгнуть выше себя самого. А со "Сталкером" я прыгнул очень высоко, но об этом - в следующих постах.
Когда-нибудь IT-историки будут по крупицам собирать случайно сохранившиеся обрывки блогов и устанавливать даты событий, IT- археологи будут копаться в неработающих винтах и выскребать из них файлы с забытой кодировкой. Красноярску в этом смысле повезло: по обзорам "Сталкера" можно с точностью до недели установить, когда появился тот или иной сайт, когда произошло то или иное событие в компьютерной жизни Красноярска.
Это я к тому, что в недрах "Сталкера" обнаружился в полном виде сайт Infoservice по состоянию на 1997 год, до ухода оттуда Вити. Напомню, Infoservice - это первая красноярская веб-студия, то есть это первые красноярские профессиональные сайты. Этот сайт - раритет из раритетов. И кстати, очень красивый раритет - дизайн там скупой и элегантный. Ну, Витя же делал...
Этот сайт разместился в "Сталкере" в рубрике "Гость". Это была такая хитрая рубрика, в которой размещались, например, галереи художников или даже целые сайты, к тому времени уже несуществующие. Infoservice к тому времени уже не существовал, и сайт их тоже, а локальную копию сайта с витиного винта я скопировал, и вовремя - после очередного апгрейда все эти архивные файлы пропали.
К слову, я вчера раскопал-таки диск, где витины эксперименты по видеомонтажу, его сайты (в том числе персональный и "Валенки самурая"), результаты работы его "живописных" плагинов и т.д. Больше чем уверен, что у самого Вити этих файлов давно нет. И как сделать, чтобы всё это не пропало после меня, я тоже не знаю. Люди, увы, живут сегодняшним днём...
Но, вообще-то, суть сегодняшнего поста как раз в слове "рубрика". Что это за рубрика, если "Сталкер" - это просто обозрения красноярского интернета? То-то и оно, что скоро он стал не только обозрениями интернета. 2 ноября 1998 года я впервые отозвался на события, происходящие за пределами красноярского интернета (http://alex.krsk.ru/199_/1998/1998_60.htm ), а потом рубрика "Мысли вслух" стала регулярной, тоже раз в неделю. Слово "блог" ещё не существовало, но это был в чистом виде блог, разве что без каментов.
Потом я предложил Вите (или Витя предложил мне? не помню) делиться своими знаниями по веб-дизайну. Так появилась рубрика "MrDesign". Потом новые рубрики посыпались как горох: Марина Орлова вела рубрику о компьютерных играх, Саша Аверин о графических приложениях, Олег Морозов - о кампусных сетях, появилась рубрика "Гость", куда мы много кого приглашали, а когда началась работа над сайтом Столбы.ру, я некоторые материалы закидывал авансом в рубрику "Столбы". Особое место (о чём подробнее потом) занимала рубрика "Точки на карте", посвященная региональному интернету.
В
общем, очень быстро "Сталкер" стал ежедневным интернет-изданием. Или, скорее,
неким прообразом блогоплатформы, потому что никакой редакционной политики не
было, бюджета тоже. Мы просто увидели новую возможность и с вдохновением эту
возможность реализовывали. Каждый мог попробовать себя в новом качестве. И это
было замечательно.
Все эти статьи не пропали, сайт хранится у меня в целости-сохранности. Но в сети, увы, доступны только мои статьи, потому что я их положил на свой персональный сайт. Ещё несколько лет назад Сталкер" лежал на старом макссофтовском сервере, и с ним ещё куча старых сайтов, сделанных в конце девяностых - начале двухтысячных - и Столбы.ру, и "Возвращённые имена", и много ещё чего. Там стояла древняя, образца 2000 года, IIS, древний же SQL-сервер. Потом сервер умер от старости, сайты я скопировал, но они на современных версиях софта не работают. В принципе, если "Сталкер" положить на хостинг с поддержкой asp, то он оживёт, но у меня руки не доходят, и я не уверен, что это вообще кому-нибудь надо. Была веха, прошла веха, IT-археологи ещё не родились, а когда родятся, уже и моя копия "Сталкера" уже вряд ли будет доступна. Сик транзит глория и далее по тексту...
У нас на раёне обещают сегодня отключить свет до самого вечера, так что пост про Сталкер будет короткий. Вряд ли кто сходил по ссылке во вчерашнем посте (люди не любят ходить по ссылкам, на то это и интернет), а я сходил. И получил удовольствие. Оказывается, там был стих, и стих это был мой. Он был навеян вполне конкретным сайтом, которого давно уже нет, да и тогда, по сути, не было, о чём, собственно, и стих. Но таких сайтов тогда были десятки...
Вредные советы от СТАЛКЕРа
Если вы пойти решили
В адвертайзинг и рекламу
В веб-дизайн и веб-промоушн,
То послушайте меня.
Надо сайт сваять поспешно,
А пока он не сваялся,
Прямо в Under-e Construction
По искалкам прописать.
Хостить сайт, конечно, нужно
Лишь на сервере халявном,
Что солидней и престижней
Красноярских ISP.
Пусть на сайт и не ступали
Сроду ноги человека -
Напишите: ПОПУЛЯРЕН!!!!!
Счетчик просто overfull!!!!!
Объявите, что на сайте
Будет все, что только хочешь.
Ну, пока тут что-то пусто,
Но мечтать не запретишь!
А еще вы учредите
Имени себя награду.
Это будет лестно многим.
(Кроме разве что меня).
Ну, а Носик, Рома, Лейбов,
Лебедев и Паравозов
Все они давно мечтали,
Чтоб их Пупкин наградил.
Объявите, что любому
Вы готовы делать сайты
Ну, как ваш, а может, лучше
За большие очень деньги
Или даже просто так.
Про дизайн не беспокойтесь –
Киберпанк – вот это круто:
Все солидные клиенты
К вам толпою побегут!
Да, исчо нащот ашибак –
Надо сделать их побольше:
Для заказчиков-банкиров
Это просто высший класс!
А потом, уже уставши
От трудов и потрясений,
Отправляйтесь спать на лаврах –
Дело сделано уже.
Оказывается, Витя некоторое время был в фейсбуке. Года два - потом и это надоело. Но там можно посмотреть результаты работы его плагина, который превращает фотографии в картины https://www.facebook.com/vyazminov.viktor/?locale=ru_RU
А со Сталкером пора заканчивать, это предпоследний пост про него. Но зато непосредственно связанный с Максом. Макс настоял, чтобы "плоский" каталог сайтов сделать базой данных, со счётчиком - ну, как положено. Раз уж мы взялись строить инфраструктуру красноярского интернета, там всё должно быть красиво. У него было такое правило - или красиво или никак. Против базы данных я ничего не имел, но к счётчику отнёсся кисло. Я в том же "Сталкере" писал, что посещаемость, за которой гонялись тогда, да и сейчас гоняются - не мерило успеха. Но сделали-таки, и огребли по полной. Народ радостно бросился накручивать счётчик, те, кто порукастее, пытался сломать базу, в общем, всё как положено у папуасов. И для меня работы не убавилось, а прибавилось: поскольку теперь добавление новых сайтов было из формы на сайте, там появилось много мусора: кто-то экспериментировал, кто-то просто гадил, появились сайты из других регионов, которые пришлось отсеивать, а потом "Сталкер" попал в какой-то автоматический прописыватель сайтов и спам посыпался как из ведра. Искать реальные красноярские сайты среди этой кучи говна было непросто.
Тогда же мы сделали красноярскую баннерообменную сеть БИСЕР (Баннерный Интернет-СЕРвис). Вот это уже была реальная необходимость. Дело в том, что у тогдашних баннерных сетей не было географического таргетинга. По сути дела, там москвичи обменивались баннерами между собой. Запускать туда баннер, нацеленный на красноярскую аудиторию, не было никакого смысла - он показывался бы где угодно, только не в Красноярске. В конце концов географический таргетинг появился не только в баннерных сетях, но и в поисковиках (в том же Яндексе). Это было одним из следствий наших усилий, но об этом в следующем посте.
Мы даже заработали на БИСЕРе какие-то деньги, иногда показы у нас покупали. Небольшие, но, кажется, они окупили разработку. Разумеется, и показы счётчиков БИСЕРа стали накручивать, а сам БИСЕР ломать. Но это была нужная для красноярского интернета вещь. Затем появились ещё какие-то красноярские баннерные сети, и это входило в наш план, поскольку наш план был простой: создавать рынок и лидировать на нём. В гонке за лидером рынок будет развиваться, чего мы, собственно, и добивались.
В прошлом посте была фраза про "имени себя награду". Забавно, но это имело некоторое отношение и к "Сталкеру". Была ежемесячная премия "Сталкера" в 1000 показов в БИСЕРе и соответствующий знак, сделанный Витей, который премируемый мог повесить на своём сайте. Премия позиционировалась как шуточная, правил никаких не было, я просто раз в месяц выбирал понравившийся мне сайт и объявлял решение. Это мог быть сайт начинающего сайтостроителя, а мог быть и сайт кого-то из наших конкурентов. Хотел повесить сюда значок премии Сталкера, но тогда уберётся красивая обложка витиной страницы в Фейсбуке.
На содержательный пост я уже третий день не способен. Магнитные бури и всё такое. Хотя пора рассказать про internet.ru и РВС. Но сил нет. Так что сегодня пара цитат из "Сталкера." Дело в том, что в целом "Сталкер" отзывался о сайтах доброжелательно, но иногда я отыгрывался на совершенно идиотских страницах. Вот попался разбор одного сайта, дам в сильном сокращении:
"Я решил заняться коммерческой разработкой веб-сайтов в г.Красноярск. Опыта, ясно, никакого. Просто нужны деньги".
Ну, братцы, тут клиенты должны косяками бежать к Алексею и заказывать коммерческие веб-сайты "в г.Красноярск". Такая редкая возможность: человек нуждается в деньгах! К тому же - опыта никакого. Ну, где вы еще встретите такого подходящего разработчика? Да еще чтобы он писал о клиентах так трогательно:
"С такой головой как у них лучше вообще дома сидеть, не показываться никуда. С таким умом только в дворники, друзья. Че говорить, что я от туда убежал. Нет, ну ладно велосипед можно у тупого продавца купить. Но когда дело доходит до таких дорогих покупках!!! Я от него смылся, его не жаль, и о содеянном не жалею."
Да уж, когда "дело доходит до таких дорогих покупках", лучше сидеть дома. Или в дворники... Но вообще, стратегия, выбранная Алексеем, абсолютно правильная: от клиентов нужно смываться. Не дай Бог, догонят...
"Сегодня веб-студия не имеет никакой формы. Как юридическое лицо оно в России не существует. Нет денег, мозгов, пр. В дальнейшем планируется (в случае успеха) стать ЧП (и платить налоги, гнуть пальцы), либо как-то “приклеиться” к другому ЧП — другу или родственнику".
Сильно сказано! Мало того что денег нету, но еще и мозгов нету. Это, действительно, ЧП... Но, кстати, как показывает практика, с таким стартовым капиталом у нас в Красноярске начинаются десятки интернет-проектов. Все нормально...
Цели деятельности веб-студии тоже обрисованы совершенно прозрачно:
"получение прибыли;
развитие рынка ИТ (и особенно Интернет) в Красноярске и т.д.;
захват рынка веб-сайтов в Красноярске;
уничтожение конкурентов;
увеличение интеллектуального уровня рынка ИТ Красноярска;
создание новых рабочих мест в Красноярске."
Именно в таком порядке. Потенциального клиента веб-студии все эти цели очень
сильно вдохновят, особенно первая.
Четвертый пункт, об уничтожении конкурентов, признаться, поверг меня в трепет. Я
так и представил себя взрывающимся в "Саабе"... и очень обрадовался, вспомнив,
что нету у меня никакого "Сааба". Но... пора озаботиться собственной
безопасностью. Мордоворотов там нанять...
Но на пятом пункте я несколько успокоился. Стоп-стоп... За счет чего же веб-студия будет увеличивать интеллектуальный уровень г.Красноярска, если у нее самой, по ее же собственному признанию нет мозгов?
А вот как:
"По поводу вакансий... Нам народ нужен. Если вы заинтересовались — пишите по электронной почте, звоните, найдите кого-либо из нас лично. Предлагайте, советуйте. Только дураков, прошу отстать. Итак сил нет. Для меня дурак — это тот, кто ничем не занят.
А нам нужен художник, экономист, HTML-кодер, программист, фотограф, психолог. Т.е. средств платить стабильную зарплату нет, но эти специалисты нужны... Т.е. нужно искать какие-то формы сотрудничества. Один хуй постепенно студия будет давать бешеные прибыли, и тогда всем хватит. Чем быстрее начнем, тем быстрее будут деньги."
Кого-нибудь из нас" это круто сказано. В данный момент на сайте представлен ровно один сотрудник веб-студии (Фио опускаю):
"дизайн, HTML-сборка, программирование (короче изготовление сайтов, все
технические вопросы и ответы). Его изображение:
рекламный агент
HTML-кодер
художник"
В общем, к кому-то из них нужно обратиться. Хотите, к рекламному агенту. Хотите, к художнику. Хотите, к HTML-кодеру. Или, на худой конец, к изображению. Если вы, конечно, не дурак. Дураков, как вы видели, просят не беспокоиться. Эта вакансия, похоже, уже занята. Средств платить вам зарплату нету, но один... этот самый (кстати, почему именно один? И чей именно? И каким именно образом?)... будет давать бешеные прибыли, и всем хватит!
Но будет ли задействован только один? А если я вдруг пойду контент-мастером и мне придется зарабатывать бешеные прибыли этим самым... а я-то привык - головой! Нет, однако, не пойду я туда контент-мастером, годы не те. Скоро пятьдесят, голова еще в порядке. а вот все остальное уже пошаливает...
"Связаться с нами можно следующим образом:
E-mail: <..> — самый простой метод, но не быстрый. Почта просматривается два
раза в месяц.
Непосредственный диалог: Россия, г.Красноярск, Ветлужанка, ул.Гусарова<,,,>,
вечером. Спросить Алексея.
Бумажная почта: 660130, Россия, г.Красноярск, ул. Гусарова, <...>
Пока (пока!), к сожалению, только так."
А что - свежо, динамично и на уровне современных информационных технологий. Чем платить провайдеру за электронную почту, садитесь на автобус вечерком и едете в Ветлужанку. Всего-то три пятьдесят в одну сторону. В две стороны. правда, семь рублей.
Ах да. Кстати, о ценах. Сайт стоит 500 рублей. Вот так, по-простому. Каюсь, говоря до сих пор о сайтах за 500 рублей, я использовал "500 рублей" как метафору. Оказывается, в городе есть студии, реально работающие за эту цену.
"Цены на наши услуги будут повышаться. Но очень медленно. Но экспоненциально."
Вот эта фраза поставила меня в тупик. Все-таки по образованию я математик. Фразу Твардовского "расскажи кратко, но подробно" я еще могу понять. А вот "очень медленно, но экспоненциально" в мои мозги, развращенные когда-то излишними познаниями в области математики, не влезало никак. Я даже спросил свою жену, доцента кафедры высшей математики, как бы такое могло быть. Да запросто, ответила она. Экспоненты тоже разные бывают. Как и нули. Вот я тебя утром на работу бужу - ты как встаешь? Медленно. Но экспоненциально.
Ну, и наконец:
"Ясно мы не подойдем всем. Но мы рассчитываем на большую часть рынка веб-сайтов города Красноярска и пригородов."
Да. Именно так. Именно для пригородов это наиболее актуально. Пугачево,
Снежница, Овинный... Рынок совершенно неосвоенный - в самый раз его захватывать!
.
.
.
В общем, в красноярском интернете в то время было нескучно. Васи Пупкины
объявили мне войну, а я эту войну, раз такое дело, возглавил:
"А на этой неделе в красноярском интернете начинается кампания под названием "Остановите Бабия!". От имени и по поручению всех Вась Пупкиных Красноярска кампанию возглавил Kender. Им изготовлен и любезно предоставлен мне баннер следующего вида и содержания (см. ниже).
Мне баннер понравился. Любой уважающий себя Вася Пупкин просто обязан теперь вывесить этот баннер на свою васипупкинскую страницу. Ссылка должна идти, понятно, на www.krsk.ru/stalker. А вот куда мне поставить ссылку с этого баннера? Загадка... А, понял, я еженедельно буду выбирать из васипупкинских страниц самую убогую и делать на нее ссылку! Еще одна загадка - куда именно я не пройду? В дверь, например, я пока еще прохожу. А больше мне никуда особенно и не надо.
В общем, кампания развивается ко всеобщему удовольствию. Я даже представил себе многотысячную демонстрацию с транспарантами "Руки прочь от Василия Пупкина!", "Сталкера - к ответу!", "Прекратить варварские бомбежки персональных страничек!", "Сталкер, Go Home!" (а я, кстати, и не против пойти домой, особенно если подвезут). И тут появляюсь я, в галстуке на босу ногу и в эполетах. Толпа скандирует "Сталкера - на мыло!" и бросает в меня всякими продуктами питания - яйцами, помидорами, тортами (впрочем, с тортами я загнул не по чину, торт - это разве что для Билла Гейтса, но ведь мечтать не запретишь!). Плывут пароходы - "Долой Бабия!". Летят самолеты - "Долой Бабия!"... Ух, я аж прослезился от умиления."
Весной 1999 «Сталкер» впервые вышел за пределы Красноярского края. Появилась рубрика «Точки на карте», в которой я сначала сделал виртуальное путешествие по всей России, от Анадыря до Калининграда, исключая две столицы и посмотрел, что там с интернетом. С интернетом там было не плохо, а очень плохо. Кажется, тогда я ввёл единицу измерения интернета в регионе – «один Ачинск». В Ачинске тогда был ровно один провайдер, ровно один сайт и, не исключаю, что всего один пользователь интернета. Где-то было получше (например, в Новосибирске), где-то похуже (например, на Чукотке), но в целом картина была удручающая.
В некоторых регионах я обнаружил региональных обозревателей, и стал еженедельно обозревать этих обозревателей. Так начала складываться картина регионального интернета «в динамике», а также появилось понимание общих проблем.
Так что, когда Макс, смеясь, спросил меня, что я буду делать, если мы получим домен internet.ru, я не сомневаясь, сказал, что там надо сделать ресурс, посвященный региональному интернету. А почему бы и нет, сказал Макс и подал заявку на лотерею, в которой как раз разыгрывался этот домен, самый вкусный в Рунете. Я и забыл об этом, но потом неожиданно оказалось, что мы этот домен, действительно, выиграли.
Вот тут у меня появились сомнения. Это я так считаю, что там должно быть именно это. А может быть, кроме меня, никто так не считает. Мы запустили на internet.ru конференцию, где попросили высказаться всех желающих. Большинство сошлось на том, что это должен быть интернет-журнал о российском интернете. Это не противоречило моей идее, но было гораздо шире. И очевидно было, что мы этот ресурс не потянем. Во-первых, по деньгам (и оказалось, что это так – даже могущественного Port.ru хватило потом на пару-тройку лет), а во-вторых, по профессиональному уровню. Всё же всероссийский интернет-журнал – это не партизанский «Сталкер» и даже не красноярский компьютерный журнал ONLINE, где я был когда-то главным редактором. Наверное, Саша Ларьяновский потянул бы эту работу, но я точно для этого не годился. Максимум, на что я был готов – быть редактором регионального отдела.
Не помню, мы вышли на Носика и Лебедева или они на нас. Макс поехал в Москву на переговоры. Условия наши были простые: на internet.ru должен быть интернет-журнал о российском интернете, в журнале должен быть раздел о региональном интернете, и я должен его вести. На этих условиях мы передаём домен Port.ru. Меня Антон и Тёма немного, но знали: и как одного из авторов мемориальского сайта, несколько месяцев назад победившего на ИНТЕРНИТи, и по Сталкеру, да я ещё и был членом довольно элитарного клуба ЕЖЕ, куда входили только авторы ежедневно обновляющихся сайтов (да-да, в 1998-1999 это была большая редкость!). Правда, из ЕЖЕ я вскоре ушёл, поругавшись с MrParker, который уже тогда был редкостной гнидой, но об этом знали только в этом клубе ЕЖЕ – сильно потом уже он появился в этом качестве во всех телевизорах страны. Это я к тому, что я для них не был котом в мешке.
В общем, они ударили по рукам. Макс, вернувшись, рассказывал, что его поразило больше всего – это то, что Антон и Тёма разговаривали исключительно матом. Ну, то есть, они не ругались, а именно разговаривали, но матерных слов в их лексиконе было гораздо больше, чем нематерных. Кстати, я только сейчас вдруг понял удивительную вещь: я не помню, чтобы Макс матерился. Он, бывало, сильно сердился, кричал даже – но без мата. В нашей благословенной стране это большая редкость. И я бы сказал, даже недостаток – человеку, который не умеет материться, тут живётся нелегко. Помню, как я отбивался от политтехнологов, которые под выборы пытались как-то использовать Мемориал. Я им отказывал и такими и этакими словами – не помогало, а потом послал прямым текстом на три буквы. Ну, сразу бы так и сказал, ответили они и, наконец, отвязались.
Интернет-журнал был создан, региональный раздел там был, и я его вёл. Всё как договаривались. Это был очень полезный опыт – я увидел жизнь профессионального интернет-издания изнутри и порадовался, что мы не стали делать это сами. Ну, не тот уровень. Особое спасибо главному редактору, Андрею Себранту. Он очень жёстко подходил к качеству текста, а особенно к его интернетовской подаче, и мои статьи приходилось переделывать не по одному разу, хотя, вроде бы что-что, а писать я умел. Благодаря ему я научился писать «по-интернетовски», то есть небольшими главками с содержательными заголовками, без ненужных украшений, коротко и чётко. Правда, я не очень люблю этим умением пользоваться, но всё еще умею.
Увы, с этим разделом получилось примерно, как со школьной стенгазетой, где я, устав добиваться от кого-либо материалов, просто писал их сам. Региональные веб-разработчики много и хорошо говорили про проблемы регионального интернета под пиво где-нибудь на ИНТЕРНИТи, но добиться, чтобы они писали статьи на internet.ru, было очень трудно. Впрочем, тем не менее что-то получилось и из моих статей: например, рунетовские баннерные сети ввели региональный таргетинг, в Яндексе появилась фокусировка на региональные ресурсы и т.д.. Конечно, это не решило две главные проблемы регионального интернета - нехватку денег в регионах и инертность самих разработчиков, но всё же что-то сдвинулось.
Потом на рунетовском Олимпе боги поругались между собой, у журнала (но, кажется, ещё не у домена) сменились владельцы, и в их понимании раздел регионального интернета был не нужен. «Э, ну мы же договаривались!» - «Это вы с другими людьми договаривались». Кажется, и Себранта тогда же попросили из главных редакторов (а он, кстати, понимал важность нашего раздела). В ходе олимпийской разборки досталось и Maxsoft-у. Нас выставляли киберсквоттерами (было такое явление на заре интернета, когда люди скупали задёшево вкусные домены, а потом задорого продавали их). Пришлось вмешаться Носику. Он писал:
«И не удивлюсь, если это произойдет.
Алексей Кривенков и Никита Корзун могут подтвердить, что это будет кидалово в
полном смысле слова.
Домен "Internet.Ru" был в свое время разыгран РосНИИРОСом в лотерею, и победила
красноярская фирма MaxSoft.
Она имела массу возможностей продать этот домен с большой для себя выгодой.
Но у ребят были планы на этот адрес: они там хотели создать интернет-обозрение,
посвященное региональным ресурсам РУНЕТа.
Когда убедились, что сами не справляются с задачей - начали поиск партнеров,
чтобы передать им домен безвозмездно, за обязательства по созданию там
первоклассного СМИ об Интернете. Порт.Ру получил этот домен именно под такие
обязательства - Корзуна, Кривенкова и лично мои.
Потом Компьютерра зачем-то написала, что MaxSoft - мелкие сквоттеры, у которых
благородный Кривенков откупил этот адрес за жуткие бабки. Не знаю, зачем это
было так написано, но знаю, что это неправда. Под этим адресом есть
обязательства. Если Порт.Ру не в состоянии их выполнять - значит, должен вернуть
домен MaxSoft'у.
Хотя вполне допускаю, что Мильнер не в курсе этой истории.
Антон
PS. Желающие цитировать это письмо публично приглашаются моего разрешения не
спрашивать.
Пишу его for the public record.»
Кидалово в итоге произошло, но я отнесся к этому даже с облегчением. Уже стало ясно, что усилия тщетны. Хотя региональные разработчики как-то ещё хорохорились, создали РВС (Региональный веб-союз), участвовали в качестве жюри в региональных интернет-конкурсах (помню прекрасную поездку в Иркутск, с поеданием омуля горячего копчения под пиво, охлажденное в Байкале). Но, если опустить детали, дело кончилось тем, что все эти региональные веб-деятели уехали работать в Москву.
Кроме меня. Я, мало того, что остался в Красноярске, но и стал терять интерес к региональному интернету и интернету вообще. Я написал крайне реакционный текст «Из Павлов в Савлы», закрыл «Сталкер» и ушёл из веб-лаборатории. Интернет дома тогда был только у моего младшего сына. Когда он стал жить отдельно, я со словами «этой гадости в моём доме не будет» отчекрыжил кабель большими ножницами под самый корень.
И несколько лет интернет у меня был только на работе, где я обрабатывал почту, вёл сайты: Столбы.ру и мемориальский, но не более того. Удивительное поведение для человека, казалось бы, добившегося многого - я к тому времени был действительным членом Российской Академии Интернета, членом жюри всероссийских конкурсов и всякое такое.
Поднявшись из долины почти до вершины,
я двинулся обратно, зачем - непонятно.
На самом деле понятно – это был очередной творческий кризис, которые сопровождают нормального человека. Ты делаешь что-то с увлечением, осознавая важность миссии, а потом понимаешь, что и то, что ты делал – фигня, и миссия – фигня. С интернетом, к слову, произошла страшная штука, и её сделали именно мы, пионеры и флибустьеры цифрового фронтира. Мы пытались сделать интернет повсеместной и повседневной штукой для всех. И сделали. В результате в интернет пришёл обыватель, явил там своё мурло во всей красе и насрал везде, где смог.
В конце концов я из кризиса выбрался благодаря Мемориалу. Но интернет меня не интересует о слова вообще. Ну, слушаю музыку по Ютюбу, оплачиваю ЖКХ автоплатежами и всякое такое. Впрочем, что я про себя. Завтра продолжу про Макса.
Да. Чуть не забыл. А что с internet.ru? Посмотрел – а это сейчас просто почтовый домен у Mail.ru. Приехали…
Мы хостили на нашем сервере множество некоммерческих проектов, и своих, и не своих - от журнала "День и ночь" до хоккейного клуба "Енисей". Разумеется, бесплатно. В том числе Макс уговорил переехать к нам собрание текстов авторской песни, которое делал его знакомый по Академгородку, Серго. Сайт жил где-то на Куличках, Серго занимался им в свободное от работы время.
А теперь сайт поселился на krsk.ru. И через какое-то время Максу пришла в голову идея сделать из этого сайта мощный контент-проект. Он предложил Серго перейти на работу в Maxsoft, чтобы применить там свою квалификацию программиста и из плоско-HTMLного и, прямо скажем, не очень наполненного сайта, сделать портал авторской песни. Серго согласился. "На берегу" были достигнуты договорённости, главная их которых была в том, что это будет ОБЩИЙ проект. Собственно, в юридическом смысле всё было достаточно просто: авторские права на произведения принадлежали, естественно, авторам (и с ними заключались соответствующие договора), а авторское право на собрание текстов и на портал принадлежало Maxsoft, поскольку Серго делал проект, находясь на зарплате. Но Серго не был только нанятым сотрудником, он был одним из авторов проекта, поэтому он также имел права на портал. Деньги, заработанные на проекте (например, рекламой), предполагалось тратить на проект же.
Я рассказываю эти скучные и очевидные вещи, потому что Макс слишком доверял договорённостям «на берегу», это был его недостаток. В нашей благословенной стране договоренности "на берегу", даже если они подписаны на бумаге, "нещитовы".
Для портала купили доменное имя, Витя Вязьминов сделал для него прекрасный логотип. У Макса было множество идей по поводу портала, и Серго их реализовывал. Вместо плоских страничек появилась база данных, кроме текстов песен, появились всякие сервисы: анонсы концертов, календарь "именинников", для авторов появились личные кабинеты и персональные почтовые адреса, и много ещё чего, что я не упомню, потому что в этом проекте не участвовал, а наблюдал "сбоку".
Подготовка текстов теперь шла в промышленных масштабах. Была задействована макссофтовская оцифровщица, которая распознавала бумажные сборники песен, был принят на работу бард по кличке Чиж, который прослушивал километры плёнок и записывал их в виде текста. К слову, я принёс из дома свою "Астру-101", отличный по советским временам магнитофон, и свою коллекцию катушек с Высоцким (а я в восьмидесятые собрал, кажется, всё, что тогда ходило по магнитофонам).
В 1999 Серго с Чижом поехали на Грушинку, Макс придумал кучу всего для рекламы проекта. Помню, что они везли целый ящик водки со специальными этикетками, рекламирующими портал, какие-то печатные материалы для раздачи, визитки и всякое такое. Был, кажется, и большой баннер, но, может, я это путаю – для stolby.ru баннер точно был, а вот тут -– не уверен. Макс был одним из авторов проекта, творческим и заинтересованным. Без него сайт так бы и лежал на Куличках в виде любительской странички, и не был бы никаким порталом.
Первый звонок прозвенел летом 2000-го, но мы его не услышали. Дальневосточные барды затеяли пробег на автомобилях "Восточная волна" - от Владивостока до самой Грушинки. Для этого им нужен был сайт, на котором это мероприятие освещалось бы. При помощи Серго они вышли на нас, мы заключили с ними договор, утрясли спецификации с сделали им требуемый сайт (по тем временам весьма технологичный, со всякими интерактивными приладами, и недешёвый). Но тут барды сказали, что они передумали и ни в какой тур они не поедут. А значит, и денег платить не будут. Э, а как же договор, сказали мы. Ну что договор, сказали дальневосточные барды. Договор - это бумажка, сказали они. Это было большой неожиданностью: почему-то Макс, а особенно я, считали, что люди, поющие песни Окуджавы, по определению порядочны, и поэтому для них сделали исключение из обычной четырёхшаговой схемы оплаты.
Вот тут нам с Максом стоило бы задуматься, но мы не задумались.
Осенью 2000 нашёлся человек, готовый дать деньги на проект. Ну, как бы удача - проект хотя бы частично начал окупаться. Но Серго, как-то потупившись, сказал, что человек готов давать деньги Серго и Чижу, но не готов давать их Maxsoft-у. Серго не умел врать, тут что-то было не так. Мы пытались напомнить ему о том, о чём договорились "на берегу" - что проект этот общий, все деньги, которые проект принесёт (если принесёт вообще), пойдут на этот же проект. Серго отводил глаза и бубнил что-то непонятное. Дело было, в общем, не в деньгах, а в доверии. Или мы вместе, или нет.
Зато Чиж выразился чётко и ясно, я никогда его речь не забуду. Он сказал, что мы с Максом - всего лишь барыги, денежные мешки, смысл нашей жизни в бабле. Он сказал, что нам выпала высокая честь – поделиться деньгами с творческими людьми, выполняющими благородную задачу. И мы должны гордиться тем, что они этими деньгами не побрезговали.
Он говорил это абсолютно спокойно и было видно, что он говорит это не с целью оскорбить, что он, действительно, так думает. Он и впрямь видел в нас только источник денег, как личности мы для него не существовали. Он не то что не понимал, но даже не пытался понять, что для Макса бизнес вообще и этот проект в частности, был в чистом виде творчеством. Не говоря уже обо мне – я был тогда уже довольно известен именно как писатель и журналист. Большего оскорбления, придумать было нельзя, хотя, повторюсь он и не пытался меня оскорбить. Я был для него никто, и Макс был для него никто, и это он скучно и свысока продекларировал.
Я настаивал на том, чтобы уволить Серго и Чижа в двадцать четыре часа, чтоб они забирали контент с доменом, софт и личные вещи, и чтобы духу их тут не было. Макс что-то там говорил о том, что были ведь договора и договорённости на берегу, и как-то надо это разрулить.
В общем, решение было ни два ни полтора: Серго с Чижом уволили, но дали им месяц: если передумают – берём обратно. Они не передумали, Maxsoft из проекта вышел (и об этом объявил в том же «Сталкере»), но сайт хостился по-прежнему у нас и, Серго по-прежнему с ним работал. Может быть, так и продолжалось бы много лет, но в интернете стали разгоняться сплетни о том, что гнусный Макс обманул благородных бардов, присвоил их труд и пытался отобрать у них деньги. Источник этих слухов был очевиден.
Как раз заканчивался срок делегирования домена, я сказал админам, чтобы они не делали ничего. Вообще ничего. Для тех, кто понимает: через какое-то время домен просто освобождался и его мог перехватить любой. Барды сутки стояли на ушах, пытаясь поймать домен, в итоге поймали, но Серго пришлось искать новый хостинг. А всего-то стоило уйти по-человечески…
Макс мой поступок не одобрил, но, по итогу, я реализовал свой вариант, просто не в двадцать четыре часа, а дольше. И не жалею.
Кстати, уходя, благородные барды прихватили и мою «Астру» вместе со всеми катушками. В принципе, магнитофон мне был уже не нужен – наступала эра mp3 и, если бы они попытались магнитофон вернуть, я бы сказал: да забирайте, только сваливайте отсюда побыстрее. Но они даже не попытались. Мелкая, забавная, но характерная деталь.
Макса эта история ничему не научила. Он по-прежнему пытался договариваться «на берегу» и оформлять договорённости в бумажном виде. С тем же результатом.
Меня эта история кое-чему научила. До этого у меня к «авторской песне» было сложное, но в целом доброжелательное отношение. Но после этого я инстинктивно стараюсь держаться подальше от людей с гитарами. Барды, в принципе, сделаны из того же говна, что и мы, грешные, но при этом они гораздо хуже, поскольку почему-то считают себя лучше и выше нас, грешных. Как-то так.
Что там было с проектом дальше, не знаю. Обычно я людей за такие вещи баню пожизненно, в онлайне и в офлайне. Они просто перестают для меня существовать. Кто-то говорил потом, что тот инвестор их кинул, а когда в проекте не стало денег, не стало там и Чижа. Не знаю, так ли это, за что купил, за то и продаю. Серго, кстати, жалко. Он хороший, но бесхарактерный.
Не было бы счастья, да несчастье помогло. В том же 2000-м году мы запустили большой контент-проект – Столбы.ру. И ресурсы, которые до этого тратили на бардов, пустили на него. Не знаю, вынес бы Боливар двоих… Так что я даже благодарен Чижу за то, что он сделал.
Несколько лет назад мы ехали с Максом с Белё, и я записал с ним длинное интервью о том, как он начинал свой бизнес. Там много интересного. Я потихоньку это интервью расшифровываю, а сегодня просто отзовусь на некоторые каменты к предыдущему посту.
Владимир Перекотий пишет: «Бедные гитары. Они-то не при чём.»
Гитары очень даже при чём. Это маркер опасности и даже возможное орудие
преступления. Вот, положим, идёт по улице человек с ножом. Вполне вероятно, что
он просто нож только что купил и несёт домой, чтобы там колбаску порезать. Но
также вероятно, что он накануне проигрался в карты и сегодня ему придётся
зарезать первого встреченного толстого очкастого пенсионера. Так что я
инстинктивно буду держаться от него подальше или даже перейду на другую сторону
улицы. Так, на всякий случай.
Или, положим, идёт по улице человек с гитарой. Вполне вероятно, что ему кто-то просто дал гитару, чтобы он донёс её из точки А в точку Б. Даже и я брал иногда в руки гитару, когда её нужно было куда-то перенести. Но также вероятно, что это какой-нибудь бард, и он сейчас вдруг заорёт «Изгиб гитары жо-о-олтый!», ты варежку-то и разинешь, а в это время твой кошелёк тю-тю. Думаете, так не бывает? Бывает, и ещё как. Со мной два раза так было. Но третьему не бывать, потому что я инстинктивно держусь от человека с гитарой подальше. Так, на всякий случай.
Геннадий Ульянов пишет: «Сайт конкурентов bard.ru из Москвы лучше по содержанию. По объему информации. Я там больше нахожу нужных сведений.»
Вот абсолютно не удивлён. Хотя в 1999 единодушно считался лучшим наш сайт (он тогда ещё был именно НАШ). Судя по каменту, сайт ещё жив, но ставлю двести против одного, что он за четверть века ни на грамм не изменился.
Здесь важно понимать одну вещь, или даже две. Если бы не Макс с его энергией, фантазией и ресурсами, и этого сайта просто не было бы. Повторю ещё раз: этого портала не было бы вообще, если бы не Макс и не Maxsoft. На Куличках была когда-то довольно бедная страничка Серго, она бы так там и осталась. «Ну, а сейчас вы видите, что с этим порталом стало без Макса. Это раз.
И два: если бы благородные барды не вздумали бы мелко крысятничать, неизвестно, чей сайт был бы сейчас лучшим.
И три: самое, пожалуй, важное, и это проблема системная. Бардовский проект был создан не только на деньги фирмы, но с активным и творческим участием Макса. Скучно объяснять, но, в соответствии с законодательством, это была собственность фирмы Maxsoft. Однако в бардовской среде считалось, что это личный проект Серго и Чижа, к которому Maxsoft как-то примазался и пытается его присвоить. Видимо, Серго с Чижом такое представление и создавали. Более того, они искренне считали, что это именно так. Вот это непонимание того, где чья собственность, как раз и создаёт большинство конфликтов ("New Пигмалион" как раз об этом, кстати). Тут и крики о попрании прав в отношении корпоративной почты, и кража бизнеса (менеджер искренне считает направление, которое ему поручили – своим личным), и даже злосчастный магнитофон «Астра», который барды искренне считали своим, а не моим. Возможно, это болезнь переходного периода, а возможно, и неизлечимая болезнь человечества. Я склоняюсь ко второму.
Aleks Pisman спрашивает: «вот по итогу то- как жить вообще если жизнь это череда кидков от партнёров? К какому-то выводу удалось прийти?»
Надо просто относиться к этому как к данности. Владимир Яковлев об этом, кстати, хорошо сказал, мне добавить нечего: https://www.facebook.com/watch/?v=320183505274433
Мне с партнёром повезло, у нас было доверие 200%, но это доверие установилось не сразу, года через два-три, когда мы много через что прошли. И, это большая редкость - иметь такого партнёра, я не устаю это повторять, и на каждом дне рождения Макса на Белё я это произносил как тост. (Ух ты, как я аккуратно закруглил, начал с Белё и кончил им же. Но про Белё ещё будет отдельный разговор).
Я могу рассказать не обо всех проектах Макса, потому что часть его работы, особенно связанная с продажами софта и решений, протекала далеко от меня, и в том смысле, что я в этом мало что понимал, и в прямом – менеджеры находились на другом этаже, а потом и вовсе в пристройке, и только в 2001 году нам отдали в аренду весь четвёртый этаж и Maxsoft собрался в одном месте (о, кстати, по этому поводу есть классная история, но я её расскажу завтра). Это у Макса хватало сил, идей и времени, чтобы управлять всеми процессами: и продажами, и разработками. А у меня – нет. И, скажем, о бардовском проекте я рассказал в деталях только потому, что там всё происходило буквально на моих глазах: мы с Серго сидели за соседними столами, я слышал, как Макс выдаёт Серго идеи, как решает возникающие проблемы и т.д.
К чему я это. А к тому, что случился как-то очень выгодный контракт с КРАЗом. Ну, как случился… Это для меня он случился, а Макс его долго готовил с менеджерской командой, просчитывал варианты, договаривался с вендорами и так далее. И у нас, чуть ли не впервые с начала нашей совместной работы, появились «лишние» деньги. В каком смысле «лишние»: долги все погашены, в обороте средств достаточно, менеджерам бонусы выплачены, во что инвестировать, Макс ещё не придумал, и даже в личной жизни ни у меня, ни у него в тот момент не планировалось крупных покупок. К слову, эти лишние деньги мы потом просто просрали, то есть ни во что не инвестировали, и они потихоньку ушли на зарплаты сотрудникам и прочие повседневные расходы. Макс про этот случай постоянно потом вспоминал и старался, чтобы больше это не повторилось. Есть прибыль – инвестируй!
Но один результат всё же был. Макс настоял на том, чтобы издать мою книжку. Я отбивался: нафиг мне книжка, у меня есть персональный сайт, я туда всё выкладываю, кто хочет – там и прочитает. Ну ты же писатель, говорил Макс, у тебя должна быть книга. Тут я засмеялся, вспомнив анекдот про двух милиционеров: «А давай подарим ему книгу? Книга – лучший подарок. – Не, книга у него уже есть». А что я с ней буду делать, говорил я. Ну, говорил Макс, подаришь друзьям-знакомым. Мне эта перспектива не нравилась: обычно писатели дарят свои книги друзьям-знакомым в надежде, что те их прочитают. И вот лежит у тебя книга, а читать её некогда, даже если она хорошая, хотя чаще всего это графоманская фигня, которую тебе подарили – а тебе пришлось взять. В общем, очень я не люблю эту процедуру, и сам свою книжку никому не предлагаю. Если кто-то сам попросит – тогда пожалуйста.
Макс, конечно, победил, я отобрал свои рассказы-статьи-мемуары с сайта, получилась книга ППСС (Почти полное собрание сочинений). Из 500 экземпляров половина как-то разошлась, остальное валяется где-то у меня дома. Ну да, я какие-то чувства испытал, когда взял в руки свою книжку. Но Макс был рад гораздо больше, чем я.
Но это ещё не конец истории. Приятели-писатели давно подбивали меня вступить в союз писателей. Я не хотел. Во-первых, обо всех этих творческих союзах однозначно высказались Булгаков и Войнович, и добавить было нечего. Во-вторых, я не видел смысла (ну, кроме понтов): я что, будучи членом, стану писать лучше? Вряд ли, и скорее всего наоборот. В 1993 году встретился мне как-то на улице Роман Солнцев. Ну там, как дела и всякое такое. Пишешь сейчас что-нибудь, спрашивает Роман Харисович. А я как раз писал повестушку под названием «Любовь Яровая» (именно так!). Повесть шла хорошо, весело, размашисто, легко, я и сейчас люблю её перечитывать. Давай её в «День и ночь», сказал Солнцев. А кстати, не думал о вступлении в союз писателей? Я, говорит, рекомендацию напишу. Не думал, но подумаю, сказал я. А дома сел дальше писать повесть, уже типа под заказ и как профессиональный писатель (ну, сам Солнцев признал!). А повесть дыр… дыр… дыр – и заглохла. Я её так и не домучил. Жалко. Повесть хорошая была бы, почитайте сами. Потом, правда, благодаря Максу, я написал другую повесть, «New Пигмалион», которая где-то с «Любовью Яровой» пересекается и, кажется, я даже из неё пару-тройку фраз взял.
Ну так вот, третий и главный аргумент у меня был такой: куда я в союз, у меня даже и книжки-то своей нет. И это проходило, пока книга вдруг не появилась. И тут уже сопротивляться стало сложнее. Ага, у тебя теперь есть книжка, и не самопал, а с ISBN! Однажды, на кухне у Кузнечихина, мы немного перебрали, и я сдался. Ну вас к чёрту, сказал я, какие там бумаги надо заполнять? Так что, когда меня спрашивают, как я стал членом союза писателей, я говорю: по пьяни.
Вот так я благодаря Максу стал «писателем в законе». Меня этот статус забавляет, членский билет лежит где-то в недрах домашнего архива, там же, где сертификат MCP, благодарственные грамоты от губернаторов, рисунки внуков и всякое такое.
Для Макса стакан всегда был наполовину полон, а для меня наполовину пуст. Как ни странно, объединившись, мы получили стакан, наполненный «с горкой». У меня было много чего в жизни помимо Макссофта, у Макса было в жизни много чего помимо Макссофта, да даже и в Макссофте помимо меня. Но в той части, где мы работали вместе, мы совпадали идеально, как два паззла. То, чего не хватало мне, было у Макса, а то, чего не хватало Максу, было у меня.
Я и вообще был не шибко разговорчив, а с возрастом стал вообще молчуном. Я разговариваю обычно в режиме вопрос-ответ и, если меня не спрашивать ни о чём, я могу молчать часами, днями и даже неделями. А Макс был очень разговорчив. Не болтлив, а именно разговорчив. Болтают ни о чём, а он говорил дельные вещи, но подолгу. Он много читал, много думал, рождал всякие идеи и ему надо было с кем-то поделиться. Меня это утомляло: я засыпаю от звуков человеческого голоса, поэтому в универе проспал все лекции самым буквальным образом, да и всякие заседания потом - тоже. И в разговорах с Максом очень скоро начинал клевать носом. Макса это обижало, но я объяснил ему, что это не от невнимания к нему, а физиологическое свойство, с которым я ничего поделать на могу. Ему пришлось разбивать разговоры на отдельные части, не очень длинные.
У нас было очень разное понимание времени. Макс звонил, например, и говорил, что он завтра заедет за мной в десять. Для меня десять часов – это десять часов, я в десять ноль-ноль уже стоял на пятачке у «Красного яра». Макс, однако, приезжал в пол-одиннадцатого или вообще в одиннадцать, потому что для него «в десять часов» на самом деле было «часов в десять». Я сначала страшно ругался, для меня это было попрание основ, но потом всё наладилось: я в десять был полностью одет, сидел дома и делал что-нибудь, что можно в любой момент прервать, например, обрабатывал почту. Где-нибудь в десять сорок Макс звонил: ну ты где там, тебя на пятачке нет. Я спокойно спускался.
Но, кстати, на деловые встречи он обычно не опаздывал. Это были два разных режима, которые в нём переключались. Однажды я присутствовал при деловых переговорах, которые он вёл со своим школьным другом. Макс ему что-то там продавал, а тот – покупал. Сделка была некрупная, но оба бились как две акулы капитализма, за каждые полпроцента, только перья летели. Потом договор был подписан и разговор пошёл примерно такой:
-А вот там-то я думал, ты скажешь вот это, мне придётся пару процентов уступить.
-Да, я лажанулся. Но ты тоже в таком-то пункте просел. У меня даже план отхода был, но он не понадобился.
Ещё меня поражало в Максе сочетание абсолютной организованности с абсолютным разгильдяйством. Он очень тщательно готовил сделки: прорабатывал варианты разговора, условия договора и т.д. Он глубоко разбирался во многих вопросах и умел очень грамотно организовывать информацию: например, его база данных в One Note содержала десятки тысяч записей по всем направлениям его деятельности – от САПР до сноубордов и бань. Он моментально находил там нужный материал, я видел это своими глазами. Но при этом на его столе и в кабинете был форменный бардак. Было относительно чистое место, там, где клавиатура с мышкой, а всё остальное было завалено бумагами, гаджетами, кабелями – гора сантиметров на двадцать-тридцать. У меня было абсолютное другое понимание: я старался, чтобы мой стол был абсолютно пуст. Бумаги, которые предстояло обработать лежали в отдельном лотке, обработанные бумаги сразу же раскладывались в нужные папки на стеллаже, а те, что на отдачу – в другом лотке. Когда Макс уезжал в командировку, я, бывало, наводил у него на столе порядок. Но это было ненадолго.
И это было заразно. В 2001 году удалось получить в аренду у Дома техники весь четвёртый этаж, состоялся переезд с ремонтом (и то и другое само по себе бедствие, а тут это было одновременно). Как-то получилось, что исправные и сломанные дивайсы, бумаги в папках и просто вразброс, CD-диски и даже дискеты и много ещё чего, чего я не упомню, оказались временно сложенными в коридоре, сверху всё это завалили строительным мусором. По длинному коридору четвёртого этажа шла узкая дорожка, на которой разминуться было нельзя (ну вот как сейчас, когда в Красноярске за день выпала месячная норма снега), а слева и справа громоздились горы всякого нужного и ненужного барахла высотой метра в полтора. Вы мне, может быть, не поверите, но Александр Аверин может подтвердить, он это видел и там ходил. Жалею, что не догадался это сфотографировать.
Максу было не до того, остальным сотрудникам тоже. Мой кабинет был в самом конце коридора, и я оттуда начал разгребать эти Авгиевы конюшни. Буквально на корточках, а то и на карачках, сантиметр за сантиметром, я всё встреченное на полу (бумажка ли, кондиционер ли) либо сразу кидал в коробку на выброс, либо приносил возможному владельцу и спрашивал: оно ему нужно? Кстати, я предупредил всех, что на очищенное пространство ничего класть нельзя – это автоматически будет выброшено. Когда коробка наполнялась, я ставил её около входной двери, и любой сотрудник мужского пола, который шёл на улицу, обязан был эту коробку унести и выбросить на улице в контейнер. На эту работу ушло две недели или даже больше, но в какой-то момент макссофтовцы обнаружили, что в фирме есть широкий, светлый и гулкий коридор, да к тому же здоровенный холл, в котором тут же сделали ресип и посадили тех менеджеров, которые непосредственно работали с клиентами.
Это, кстати, была военная хитрость Макса: мы платили только за комнаты, но не за холл. Однако, когда весь четвёртый этаж стал нашим, поставили пластиковую перегородку сразу после лестницы, и появилось большое бесплатное помещение. Как на всё это согласился директор дома техники, я не представляю. В 1987 году, когда учебный центр только начинался, он устроил мне разнос за то, что я без его разрешения вбил в стену маленький гвоздик, чтобы повесить инструкцию по работе с ДВК-2. А тут – пробивались новые двери, возводились перегородки, туалет был полностью перестроен (потом даже какая-то телекомпания приезжала делать репортаж о нашем туалете, по тем временам он был крут). Но в конечном счёте Макс отстроил такой офис, который хотел. Конечно, в мечтах у него был офис типа Гугловского (не по размерам, а по духу), но и это было неплохо.
Начало
Начинаю публиковать расшифровку интервью, которое я взял у Макса по дороге с Белё в июле 2021 года.
-Мы щас такие о-о!, а-а!, поностальгируем и поехали.
-Ну давай, ностальгируй. Рассказывай предысторию.
-Нет, я так не могу. Ты спрашивай, я буду отвечать.
-Он так не может! Ха-ха три раза!
А откуда? С какого места?
-Ну, с самого начала. Как у тебя «Такмак» появился.
-В восемьдесят шестом году я закончил десятый класс. Орловского надо вспомнить,
который меня в школе учил программированию. Он сказал в первый день
замечательную фразу, он цитировал Вирта, по-моему: « <нрзб> но никогда его не
изучишь». Но интересно.
«Такмак»… началось всё с советской армии. Школу я закончил с корочками
«лаборант-программист»…
-А какому языку тебя учили?
-Орловский – PL/1
-Естественно.
-И Pascal ещё. BASIC тоже мы там попробовали в терминальном зале, простейшую программку, с первой экскурсией в терминальный зал, когда появились терминалы. Я даже особо-то перфокарты не знал. Это потом уже, когда ассемблер у Чекудаева осваивал, там у меня перфокарт пара колодок было.
-Надо же, у нас с тобой один учитель по ассемблеру, я тоже у Чекудаева учился, только на десять лет раньше. Ну, точнее, я не учился, я писал дипломную программу, а когда возникали вопросы по ассемблеру, обращался к нему.
-А потом FORTRAN немножко, в порядке ознакомления, по-моему, в кабинете с Чекудаевым. Меня там озадачили какой-то программкой на FORTRANе. Там ещё работал Чубаров на ВЦ, у него была офигенная задача и офигенная машина - MERA. К ней цветной мониторчик был подключен, и он со своей лабораторией моделировал цунами в Японском море, и всё это отображалось на цветном мониторчике, это был дикий восторг. Когда мы добирались до этого мониторчика, и составляли какую-нибудь программку на том же Бейсике, с использованием цвета… это было шикарно! Это восемьдесят четвёртый-пятый год, где-то так.
Подвигнул на это друг мой, Игорь Ларин. Когда выбирали, куда в УПК пойти в школе, основная масса пацанов – в сторону «права водительские получить», а Игорь из педагогической семьи, родители педагоги и оба математики. Отец в университете, а мама в школе. Игорь пошёл в программирование, и я за ним, по приколу. А потом интересно стало. Он поехал в Москву поступать, ну и я за ним, по приколу. Он поступил, а я нет. Вернулся обратно, поступать в КГУ на матфак, а поступал в МИЭТ в Зеленограде. Классный институт.
-А в КГУ где учился? На горе?
-На горе.
-ФТК не захватил?
-Нет. На горе, там только-только колодцы начали осваиваться, краской пахло.
-Тогда у нас шансов пересечься не было. Я работал в ВЦ в ФТК до декабря восемьдесят шестого. А с января 1987 – в КФ ВНИИ ПС, но сидел уже в доме техники, грел место для будущего Макссофта.
-При поступлении я только собеседование проходил, потому что мои московские экзамены пошли на балл выше, там были четвёрки, и получилось, что я в КГУ поступил на отлично, со всеми пятёрками. На собеседование я принёс школьные распечатки на ассемблере, и мужики с матфака (по-моему, там был Белов и Новиков) ничего в них не понимали.
-Ещё бы! В 1986 году в универе ассемблер знала только команда, которая делала систему Дельта, потому что мы её писали именно на ассемблере. Из преподавателей – только Кислицын, и то теоретически. Ну, он хотя бы книгу Стэбли прочитал.
-Но они проверили меня на вшивость. Говорят: это ваши распечатки? – Да. – А что это? – Я разложил распечатки, объяснил, что там за операторы. Они так: ну-ну, а вот это тоже ваши? – Да – Они говорят: похоже, вам на первом курсе будет нечем заняться, потому что восемьдесят процентов часов – это программирование.
-Что-то не припомню такого. В основном матан и вышка, программирование было на заднем плане.
-Ну вот я сдал экстерном программирование и расслабилсяи с вузом потихонечку завязал. .
(продолжение следует)
Продолжаю расшифровывать интервью. Макс там сразу про строевую часть, а вот Максим Гуревич, который был с ним в учебке, рассказал на поминках, что в учебке Макс попал в группу, которую готовили как-то особо и каждое утро час гоняли бегом по горам (а дело было в Армении). Макс сильно схуднул и говорил, что по ровной местности может теперь бегать бесконечно.
-Так что я попал в армию. Призвался, попал в часть, в строевой части спрашивают профессию. Все говорили: шофёр, повар и так далее, пытаясь пристроиться в каптёрку, в парк и так далее. Я сказал: лаборант-программист, надо мной поржали откровенно – чё за фигня. Но через год службы, какой-то ереванский чиновник куда-то там выбирался и ему надо было, чтобы полк за него проголосовал. И он подарил полку ДВК. И нашли меня. В буквальном смысле из окопа вытащили и посадили в штаб. Синекура! Я сидел на ДВК, у меня были пятидюймовые дискеты, я делал строевую книгу…
-Это восемьдесят восьмой год, да?
-Да. Работа моя закончилась на сотой записи, на сотом солдатике, потому что закончилось место на дискете.
-А там что, база данных была?
-Встроенная база была. Вот какая там была, ту и использовал.
-Это могла быть только РБД-МИКРО, других баз на ДВК не было. Эту СУБД мои друзья киевские сделали.
-Я её изучил методом тыка, документации не было.
Кроме этих двух дискет у меня ничего не было. На второй дискете была «Кама-сутра», которую я распечатывал по всему штабу, и TETRIS. Я посчитал, что даже ради двадцати дополнительных записей в базу данных не стоит стирать TETRIS, это всё помогало когда надо было задобрить кого-нибудь в штабе, дать ему погонять TETRIS. И самое главное, был какой-то редактор текстов…
-Строчный…
-Да. И я печатал увольнительные.
-Если не строчный, это мог быть только EDIK.
-Нет. Строчный. Встроенный был. Я печатал увольнительные, ещё какие-то документы, но возможности были очень ограничены. Кроме соприкосновения с более-менее персональной айти-технологией… в школе это всё же были ЕС-ки, MERA была каким-то аттракционом. ДВК я там видел, но к ним не подходил. Там какие-то синие экраны были… синюшные…
-Зелёные.
-Нет, там были синие. Может, это не ДВК. Так вот, с этой ДВК, кроме айти-технологии, были зачатки бизнеса. Эти увольнительные я печатал… не помню уже за что. Жалованье солдатское было восемь рублей, увольнительные давали мне двадцать-тридцать рублей дохода в месяц. Я, естественно, печатал увольнительные и себе, ходил в самоволку. Когда срок службы закончился, на Кавказе начались всякие события, пришлось продать всё заработанное, чтобы купить подорожавший билет на самолёт. По-другому нельзя было улететь.
-Они не государственные подорожали, это надо было доплатить, чтобы тебе билет достался…
-Да-да, это ереванцы. Цена-то была государственная, но в кассе просили в пять-шесть раз больше. Там же блокада была со стороны Азербайджана. Самолёт взлетал и через полчаса садился в Минводах на дозаправку, а потом летел в Москву. Не было керосина.
Но, прилетев в Москву, я задержался там на два дня. Мой друг уже полгода как дембельнулся и вернулся к обучению. Это была осень 1989…
-Погоди. Если вы с ним одногодки…
-Мне дали отсрочку на год, у меня жена была беременная. И это был сентябрь восемьдесят девятого, в Москве проходила выставка «Дизайн в США»
(продолжение следует)
Кстати. Вот Макс говорит, что у него была отсрочка на год от армии. А что он в это время делал? Он работал санитаром в психбольнице. Это объясняет, например, почему он с такой терпимостью относился ко всяким психам и уродам, которые в изобилии встречались на его жизненном пути.
И ещё, для придания объёмности картины. Где-то с 1984 года наши судьбы, которые существовали далеко друг т друга, начали понемногу переплетаться. Вот, например, Орловский, который учил Макса PL/1. Этот самый Орловский в том же 1984 году занял первое место на городском конкурсе программистов. Точнее, он разделил первое место с Женей Киперманом (Джонни). Они решили одну и ту же задачу за одинаковое время, программы их отработали с первого раза и заняли одинаковое процессорное время. Но при этом программа Жени на Фортране была - восемь или десять операторов (которые потом ужали до четырёх), а программа Орловского на PL/1 – больше ста операторов, не помню, не то 120, не то 150.
В том же 1984 году я докладывал на семинаре в Институте Кибернетики АН УССР результаты хронометража программистской деятельности. Получалось, что общепринятая методика расчёта производительности труда по Холстеду (количество операторов в единицу времени) – полное фуфло. В частности, я приводил и этот пример с конкурса программистов.
Кстати, был на семинаре и Серёжа Лизенко, самый крутой программист из тех, кого я знал лично. Он как раз писал тогда на ДВК ту самую РБД-МИКРО, в которую через несколько лет Макс в далёкой Армении будет забивать сто своих солдатиков.
Борьба моя с методикой Холстеда продолжалась ещё много лет и дошла до самых верхов: в комиссии СЭВ по проблеме 1.1.6 (Технология программирования) я размахивал кейсом Орловского-Кипермана, пытаясь остановить угрюмую московскую команду, которая задумала немыслимое: поскольку программирование, наконец, признали промышленной деятельностью, то эта отрасль должна регулироваться Госпланом, и, в частности, для программистов предполагался план – 5000 операторов в год. Ну и там - сколько-то миллионов операторов в пятилетку по стране. Идея была идиотской, программисты легко делали бы и пять, и десять, и сто тысяч в год по методу кузнеца из «Формулы любви», но москвичи были влиятельны, а я - нет. К счастью, СССР вместе с СЭВ приказал долго жить, а вместе с ними и план в 5000 операторов. Если кому интересна эта история, можете прочитать здесь: http://alex.krsk.ru/ppss/ppss_techpr.htm
А второй раз тот же Орловский сыграл свою роль в моей жизни в 1989 году, когда мы работали с ним в КФ ВНИИ ПС. Это та самая история, когда я не поехал «на капусту», и моему примеру последовали другие сотрудники, и не поехавших лишили годовой премии. Именно Орловский подговорил меня стать председателем собрания (ну ты же наш Лёха Валенса!), на котором мы эту премию отбили, но в результате я ушёл из КФ ВНИИ ПС в кооператив «Демос». Так что в том же 1989 году, когда Макс начал свой бизнес, и я тоже ушёл из государственной структуры и начал свой бизнес. И один и тот же человек имел к этому отношение.
К чему я это. Мир гораздо теснее, чем мы думаем, и устроен намного хитрее, чем можно предположить. Вряд ли Орловский думал, что именно ему выпадет такая роль: сделать так, чтобы мы с Максом объединились. Но, по факту, он приложил к этому руку.
Что-то длинный пост получился, расшифровку продолжу завтра…
Продолжаю расшифровку интервью с Максом.
Я жил два дня у Игоря Ларина в общаге, и мы на эту выставку пошли.
В Москве было тогда две судьбоносных выставки – «Информатика в США»…
-Я на ней был.
-…и «Дизайн в США». О «Информатике в США» я слышал много отзывов, Игорь там был, я взял у него каталог. Я до дыр его зачитал, я его наизусть помнил, фотографически! Но живьём я всё это пощупал на «Дизайне в США», потому что там был стенд по графическому дизайну и там стояли «Макинтоши», цветные принтеры и прочие чудеса, на которые я во-о-от так глаза разувал. Меня это сильно торкнуло –армейские будни айтишные, ДВК с двумя дискетами – и тут же вот это всё.
Когда я вернулся, то искал любую работу, чтобы там был компьютер в зоне досягаемости. Я нашел работу в институте химии в лаборатории Волкова. Мыл пробирки, а в соседней комнате стояла эйтишка с каким-то суперэкраном.
-Эйтишка? В восемьдесят девятом году? Да ладно, не гони.
-Так она была единственная в Красноярске. Мало того, что я до компьютера
дорвался, так это была эйтишка. Там было два брата – Гена и Игорь Даниловы, они
наукой занимались, и Ян <нрзб>. Я с этой компанией потом долго общался, я им во
многом благодарен. Они были не против, когда я, помыв пробирки, брал табуреточку
и из-за плеча смотрел с восторгом, как там всё это инсталлировалось. Потом начал
блуждающую жизнь по Красноярску, как-то вышел на Бундакова, и куда-то ещё я
попал на доступ к компьютеру. В общем, было три-четыре точки в Красноярске, куда
я каким-то образом заглядывал и там был компьютер. И я потихоньку устроил такой
компьютерный кондоминимум в Красноярске. Бундаков на фига не сдвигался с места,
сидел где-то там на Красрабе, крутил свою BBS-ку, принимал дары – бутылки
спирта, канистры пива, вёл светские беседы айтишные на сисопках….
-Это какой Бундаков? Аркаша? Так он у меня в учебном центре лаборантом начинал. А тут смотри – царь горы…
-Да. И вот он, скривя свою улыбочку, принимал подношения в виде свежачков. Редко получалось принести свежачок, у него всегда всё было. Но довольно щедро давал потом свой свежачок. Я это всё разносил – в тот же институт химии, ещё куда-то, и за это мужики меня ценили. Гена Данилов мне сначала Space Quest ооказал, а я ему потом принёс Space Quest третий, под его видеокарту, с картинками. Гоняли квесты, смотрели софтины. Тогда софт был в таком ограниченном количестве, что любая новинка, неважно, что она делала – игрушка это была, вирус, антивирус… любой функционал – он тут же рассматривалась. Голод был большой.
Короче… вот это моё терпение… что я не ушёл со стези. Я работу выбирал не по деньгам… Вот до армии я работал конкретно за деньги, санитаром в психушке. Работа не самая приятная, но очень хорошие деньги. А теперь было иначе. Конечно, я ещё где-то подрабатывал, потому что за пробирки получал копейки. Универ я потихонечку забросил, да и скучно было уже учиться, потому что вуз… Не знаю, как сейчас, а тогда, по Тоффлеру, настолько отстающим от реальной жизни было обучение…
-Да. Во-всяком случае, в IT-сфере универ отставал очень сильно. Когда я там работал, пытался как-то более-менее на современные рельсы перевести преподавание программирования…
-А фундаментальная математика при отсутствии айтишного завлекалова… меня просто не перевесила. Если бы я не занимался реальными живыми компами, вот этими новыми, новинками софта… На моих глазах CGA превращалась в VGA, экстишка в эйтишку, всё это разрасталось. Выставка та же, «Информатика в жизни США» и «Дизайн»… они дали мощный анонс, и когда ты видишь, как всё это в реальной жизни появляется очень быстро – всё это вызывало потрясающий восторг. Это очень сильно стимулировало. А школа наша академическая… всё это очень скучно. Поэтому я ещё какое-то время попытался сессию посдавать, Фихтенгольца почитать… но я пошёл в компьютеры – а этому ничему не учили! Поэтому, когда я сам освоил все эти технологии, у меня было ещё одно трудоустройство, правда, по совместительству, поэтому в трудовой его нет. Но я устроился инженером-программистом в краевую. больницу. Ну не было выпускников таких, был очень большой дефицит, и меня взяли.
Вообще, вехи мои можно строить по компьютерам. Первый – это ЕС-ка, Орловский, Чекудаев, первая школа, детство, старшие классы, тоси-боси. Потом Канакерский полк, город Ереван, ДВК-шка, которая там стояла, потом явление НЕЧТО на выставке «Дизайн в США» и следующая станция – институт химии, Академгородок, эйтишка вот эта. Они там, кстати, серьёзно занимались сверхпроводимостью. Следующий комп был – это… я уже поднаторел, у Бундакова был завсегдатаем, кучу вирусов на себе принёс, разнёс народу на своих дискетах, кучу антивирусов к ним же. Связи не отслеживались, та-то меня никто не винил, прощали. Потому что положительное перевешивало. … И следующий комп был в «Транссиблесе»… или типа того. Вот, вспомнил: «Сибтранстрейд». Она гоняла лес в больших количествах, наличку получить было сложно и за этот лес им подваливали всякие «Ниссан-патрули», телевизоры, ещё что-то, в том числе и компы. Контора взяла комп, и туда устроилась моя хорошая знакомая, Лариса , тоже с матфака. Она представила меня как своего потенциального шефа, потому что она там работала секретарём, но на компьютере она ничего не умела…
-Само собой. После матфака. Не удивлён.
-… и она пообещала директору, представила меня как некоего гуру, который её научит и всех научит. Она мне очень здорово помогла. А впоследствии я ей очень здорово насолил… У меня, в статусе её начальника, началась звёздная болезнь. У меня крыша поехала, я начал докапываться к её расписанию, начал командовать. В общем, меня понесло. До сих пор вспоминаем, смеёмся, я у неё прошу прощения. Она прощает, но был такой эпизод. Но я на этой конторе здорово прокатился. Я говорил, что надо съездить на выставку в Москву, там есть интересные программы, я привезу эти программы, и у нас будут лучше печататься договора. Мне оформлялась командировка, я ехал в Москву, шарился по всем выставкам, совал нос во все стенды. КОМТЭК – такая была тогда выставка. Я там лез к американцам, китайцам. Тактика была такая: я заранее изучал тему, придумывал умные вопросы. Не праздные, не тупые. «А как вы будете конкурировать с Ahton-Tate?» Чем провоцировал какого-нибудь Андрея Зотова из Borland. Он говорил: «А мы купим этот Ahton-Tate». Я там и на семинарах вопросы задавал, меня заметили и запомнил. Так что я благодарен «Сибтранстрейду». Им это ничего не стоило, я что-то там для конторы приносил, но попутно я облазил все выставки, все семинары, познакомился с Буровым, начал с ним взаимодействовать. Это было так же судьбоносно, как «Информатика в жизни США». Я узнал, что у Borland есть представительство, и оно аффилировано с совместным предприятием «Интерквадро».
Пара каментов к предыдущей части интервью.
Вот меня выставка «Информатика в жизни США» в восторг не привела. Но озадачила. Там были продавцы, медики, обыватели… да кого там только не было. Там не было только ни одного программиста. Я специально искал, чтобы поговорить о том, как там у них в Америке с технологией программирования. Вот только огда я понял окончательно миссию нашего учебного центра.
И ещё. Если бы Макс в поисках места, где есть работа, связанная с компьютерами, забрёл к нам в Дом техники, что бы из этого получилось? А ничего бы не получилось. Работа для него нашлась бы, и компьютеры бы были кругом, но он сбежал бы через пару месяцев, как сбежал до этого Аркаша Бундаков. У нас не было экшена, у нас было производство. Была триада «текстовый редактор-спредшит-СУБД», и мы старались, чтобы как можно больше красноярцев освоили эту триаду и перешли в цифровой мир. Свежачки интересовали только в этом смысле. Вот мы обучали Supercalc-у, потом появился Quattro Pro, потом его вытеснил Excel, потом у Excel каждый год шла новая версия. Надо было писать новые методички и запускать новые курсы. Какие там, нафиг, квесты – до 1998 года я играл в Tetris, а с 1998 года и до сих пор – в Lines, вот и всё моё игровое образование.
Хотя… кто его знает. Мы уже в 1989 додумались до того, чтобы продавать софт. Не ворованный, как это делал НТТМ, а легальный: заключали договора с авторами и отчисляли им шестьдесят процентов. Игорь Ныс, автор CALC и EDIK для ДВК, зарабатывал таким образом в месяц в несколько раз больше, чем у себя в институте. Это я к тому, что, возможно, идея продавать легальный софт пришла бы Максу в голову раньше, если бы он побыл у нас хотя бы два месяца. Или он вообще начал бы делать это у нас, ему не пришлось бы создавать юрлицо и решать всякие оргпроблемы, с помещением и бухгалтерией, например. Да и с командировками. Но получилось так, как получилось, и получилось неплохо.
Ну, а теперь продолжаю.
-Я приехал после выставки в «Интерквадро» и увидел там Юру Соболева и Андрея Зотова. Хотя, Андрей, кажется, там позже появился. Они толкали Borland… хотя контора, кажется, в основном тоже лес гоняла, просто гораздо крупнее, чем «Сибтранстрейд», поэтому софтверный бизнес был скорее для прикрытия, они когда его закрывали, то тупо списали всё – все коробки, весь софт и так далее. Я приехал туда в очень скромном виде, но с очень наглой мордой и со своими вопросами, провоцирующими на интересные для них самих ответы. А приехал в бледном виде – кеды эти советские, штаны под джинсы (но не джинсы)… студенческий, в общем, вид, но чем-то я этих ребят – Юру и Андрея… Андрей был очень важный, он в совершенстве владел английским, он бывший комсомольский деятель, видный такой товарищ, он потом был известен в интернет-сфере… ну ты знаешь Зотова.
-Знаком немного по Академии интернета.
-Чем-то я их, своими вопросами, наверное, неадекватной, может быть, наглостью, наивностью – взял. Я говорю: «А как мне продавать ваш софт?» Я тогда как раз узнал неожиданно, что софт, оказывается, продаётся. Они такие на меня посмотрели: «Ты хочешь продавать наш софт? Тогда давай заключим агентский договор, иди в бухгалтерию».
Это был договор №1 на продажу программных продуктов в России! Точнее, даже в СССР. Не знаю, не откопаю, пытался сохранить этот документ…
-Откопай. С номером-то «один» -точно раритет!
-Я не помню, это был ещё девяностый или уже девяносто первый. Они ради хохмы подписали со мной этот договор. Они меня вообще всерьёз не рассматривали. Я попал в строчку – они только-только открыли эту программу. И вот я с этим договором, воодушевлённый… я помню, как на станции «Сокол» спускаюсь в метро… Приезжаю в Красноярск, по всем своим точкам шарился, я ж их выкармливал несколько лет. Я пришёл продавать софт! На меня смотрели как на идиота. Некоторые в принципе не понимали, что софт, оказывается, продаётся…
-В это время я уже продавал софт…
-Да это не то! Фирменный, тиражируемый, как товар! Ты продавал разработки, ты продавал договорами, проектами… Это разные вещи. А я продавал софт, который и так у всех был, его можно было спокойно взять.
-Ну, вообще-то я продавал не свои разработки. Своя – только FITOS, остальные не мои. Без коробок, да. Не фирменный, да. Но по некоторым программам были десятки продаж. И этот софт тоже у всех и так был. Ну да ладно, не суть.
-Первый клиент у меня был – СКТБ «Наука». Там Лёня Ковальков для Братска писал софт на Paradox. Уже они открыли фирму «Синто» и часть договоров пускали через «Синто», сотрудники работали и в СКТБ и в «Синто». Я потом с ними тоже тесно связался. Сначала я пришёл к ним как клиент. Они тоже сперва немного поржали, а потом Лёня говорит: ну-ка,ну-ка… Я как раз принёс Paradox Engine, он только что появился. А у них затык в Paradox-е. И они, сначала просто чтобы этот затык преодолеть срочно (для отчёта надо было, что ли – а на Pascal через Engine всё это можно сделать) взяли этот Engine, но потом, поскольку у них были безналичные деньги в больших объёмах, Лёня там легко протаскивал через начальство и там всё это подписывалось, он по приколу: давайте купим!
И это была первая продажа… кажется, это была осень 1990. Или 1991? Но осень. И я после этого стал двигать Borland со страшной силой. Во-первых, я его любил, я обожал все эти борландовские софты, я на них писал, я их разносил как мог, собирал со всех всё что мог. И, пользуясь возможностью гонять на выставки и заглядывать в офис «Интерквадро», и весной девяносто первого… да! девяносто первого, значит, первая продажа была осенью девяностого, я приехал в офис «Интерквадро» весной девяносто первого и мужики с удивлением обнаружили, что я напродавал софта столько… Я пошёл в бухгалтерию, там суммировали счета, которые я выписал, подсчитали мою комиссию – получилось пять тысяч с чем-то.
-По тем временам неплохо
-Да. Все эти потери, всё, что я жертвовал ради моей мечты и идеи, мыл пробирки за копейки – компенсировалось с лихвой. Я очень хорошо это помню: пятёрочки стопочками, связанные в один кирпичик. Я этот кирпичик привёз домой.
Воодушевлённый этим, я уже прикупил себе пиджачок…ну, я уже и в «Сибтранстрейде» нормально зарабатывал как инженер, да к тому же я устроился инженером-программистом в краевую больницу, о чём уже говорил – то есть, в каком-то смысле на меня появился спрос. Ну, на таких как я, был тогда спрос. Бундаков – тот из конуры не вылезал, а я был на виду. Ещё на виду был… с каталогом ходил… как его…
-Шадрин Андрей вроде
-Мы с ним одинаковые, только у него темперамент поскованнее и он известен был только своим каталогом. А я мог чесать языком про все эти Paradox-ы… Нью-Васюки я рисовал в каждой конторе, в которые приходил, и довольно быстро циркулировал внутри Красноярска, потом между Красноярском и Москвой…
-Я, похоже, был единственным айтишником в Красноярске, который тебя тогда не знал.
-… в Москве начал циркулировать – «Интерквадро» была уже не единственной, где я пастись начал. И, будучи солидным агентом, уважаемым, на каком-то семинаре Borland… приехали какие-то иностранцы… я даже попробовал на английском задать подходящий для них вопрос… и вот на этой конференции Юра говорит: а чё ты как агент? Сейчас можно открыть ТОО, мы с тобой заключаем договор, у нас покупаешь софт, со скидкой… и тут мои навыки с печатью увольнительных начали развиваться быстрыми темпами.
Мой знакомый по матфаку открыл ТОО и начал активно продавать спирт – цистернами, вагонами, составами… Я пришел к нему и спросил: как открыть фирму? Он такой сидит, у него два амбала-телохранителя, он из глубины сейфа достал листочек, на котором с одной стороны было на поллисточка текста. Это был устав. Он говорит: на! Я говорю – погоди, я перепишу, копию сниму. Он говорит: да забирай! Хорошо, говорит, что вообще нашёлся. А потом накидал полный портфель денег, кирпичиками такими, явно не синенькими, не пятёрками, утряс портфельчик, говорит – «мне пора». Картина была ещё та: маленький, несуразный, простой парнишечка, в очочках, с портфельчиком потасканным, при нём два амбала. Но очень быстро соображал, очень быстро делал деньги.
Должен быть второй соучредитель в фирме, я искал-искал, а потом – о! Прибежал к Вите Кнорре, а он меня как раз в краевую больницу и затащил инженером-программистом. Я был уже на грани увольнения из «Сибтранстрейда», потому что директор начал понимать, что я шибко шустрый. Но я там сделал всё, что можно, по автоматизации – больше они просто не могли съесть. Второй компьютер привёз, ещё что-то… И они стали грузить меня заданиями: хрен с тобой, едешь в командировку, но на обратном пути захвати два JVC, три видика… И мне надо было, давая взятки грузчикам в аэропорту, привезти эти здоровенные коробки. Пару раз я это сделал, но потом решил: наверное, пора пускаться в самостоятельное плавание. Да и в краевой больнице – я там чего-то напрограммировал… а там был Юрковский – замечательный человек, руководил АСУ…
-Знаю его.
-… у него на каждую ситуацию своя поговорочка, шуточка… И он понимал, что я укрупнился в плане своей состоятельности как предприниматель, и мы с ним поговорили и поняли, что пора сворачивать программистскую деятельность. Я ему очень благодарен.
Устав зарегистрировался… юридический адрес я не помню, где, но географически всё произошло в краевой больнице, в АСУ.
-Теоретически мы могли тогда пересечься. У меня с Юрковским были какие-то дела, я в краевой бывал в отделе АСУ.
-ТОО «Такмак». Там была комната, в ней несколько компьютеров, там Витя сидел, я сидел и мама Витина, она тоже там работала. Юрковский забегал к нам, со своей чашечкой кофе, и убегал дальше.
Я Витю еле уговорил быть вторым учредителем. Он говорил: да ну нафиг. Я говорил: да мы мир перевернём. А он говорил: а нафига? Ну, он такой по жизни. Я говорю: мне просто нужен второй учредитель, формально. Он говорит: а, ну ладно. Я ему там нарисовал пять процентов, и он был соучредителем, пока «Такмак» не стал из ТОО - ООО.
-А что, «Такмак»когда-то был ООО? Не путаешь? Может, речь про ООО Maxsoft?
-Не помню. Может, и так.
(продолжение следует)
А ведь, действительно, «Такмак» был когда-то ООО. Вот, в проспекте компьютерной
выставки 1993 года значится ТАКМАК Ltd. И уже в числе организаторов, а не только
участником.
Продолжаю расшифровку интервью.
-Я думал, что у нас с Витей будет как у Джобса со Скалли. Джобс позвал Скалли в фирму, и они хорошо на пару работали – Стив гений, но бардачный менеджер, а Скалли был прекрасным организатором. Джобсу нужен был эффективный менеджер. Он пришёл к Скалли, Скалли отнекивался, и Джобс сказал ему: «Слушай, чувак, решайся: или ты будешь водичку детишкам продавать, или мы перевернём мир». Я примерно так же подходил к Вите: или ты будешь вечно программировать на 1С-ке… А он говорил: «мне нравится». Но он мне реально помогал организационно. А потом, он был одной из точек, которые я обегал. Анабазис мой.
Так родилась фирма, и следующий переезд, по-моему, с одновременным увольнением отовсюду - из «Сибтрастрейда», из краевой больницы… Собственно, я трудоустроил себя к себе. Я обосновался в «Академкниге». Я долго тусил в СКТБ «Наука» с Лёней Ковальковым и его «бандой» - Антон Порядин, Саша Корнеев, классные пацаны все, всех уже не упомню. В том числе общался с Ерощенко, у него жена в мэрии была большой шишкой. Интеллигентный, коммуникабельный человек. И благодаря ему… поскольку «Академкнига» была в ведении СКТБ, и он со Светланой Марковной, которая была бессменным директором в «Академкниге», договорился: а давайте пацану сделаем отдельчик с программным обеспечением. Это было просто по доброте душевной, денежных договорённостей не было. Но я им пообещал, что я привлеку в магазин свою публику – и привлёк! Я там сидел год или два, и это было судьбоносно. Там было становление, ребята из банка «Енисей» выходили покурить и, пока курили, доходили до «Академкниги» и заглядывали ко мне – какие новости? Я им выкладывал, что я привёз из Москвы, какие-то новые бета-версии, сливал им какие-то софтины и мы просто общались. «Академкнига» стала таким тусовочным местом, мне дали кличку Макс Борланд. А уже близилось время ухода Borland и пришествия Microsoft, Виндовоз третий у меня где-то там на полке уже стоял. В общем, «Академкнигу» многие помнят.
И, когда пошли продажи хорошо, я сдружился с «СИНТО» (у них тоже сильно вырос бизнес), были великолепные пятничные посиделки с роялем. Антон Порядин, Саша Гордеев были друзьями Андрея Иголкина, поэтому к нам частенько заглядывал «Яхонт» чуть ли не полным составом, а Лёня Ковальков и его «банда» привезли из Сингапура синтезатор Korg, электрогитары, и когда собиралась компания профессиональных музыкантов, мы там делали «офисники». У других были квартирники, а у нас офисники. Здорово было.
Так вот, договорились с Ерощенковым, мне сначала дали уголок на ВЦ, на втором этаже, а потом на четвёртом, то есть у меня появился бэк-офис, а в магазине уже сидел наёмный сотрудник, Лёша Степанов.
-Забавная рифма. Ровно в этом же месте, на втором этаже Мира, 53, начиналась моя профессиональная карьера, когда я писал свою первую серьёзную программу, дипломную, на ассемблере. Там был ВЦ СО АН, М-4030. А на четвёртом этаже сидели системные программисты – Чекудаев, Хвостенко Валерий Иванович, который потом работал в Maxsoft.
-Поскольку я был источником библиотек, вирусов, антивирусов, Макарчук, полезный такой чувак, разрешил там сидеть. Мне вообще везло… я сейчас смотрю – везучий я жутко. Даже со здоровьем – казалось бы… но я давно уже должен был загнуться. Мне просто везёт, что я ещё жив.
Так вот, появился бэк-офис, и там сел я. Потом я посадил секретаршу, мне выделили телефон, я его стал давать в рекламе. Что-то я там делал для «СИНТО», софт, что ли поставлял… за что-то меня держали. Но денег я не платил за аренду, это точно.
Когда я сидел в «СИНТО», я уже серьёзно работал с банком, у меня была бухгалтерия и даже бухгалтер. До этого я сам ковырялся. Я хорошо помню первый кредит. Я его очень хорошо отработал. Я пришёл в банк «Восток» на Копылова и тупо зашёл к управляющему: говорят, у вас можно взять кредит. Она посмотрела на меня… солидная, интеллигентная женщина… кавказка такая, грузинка или армянка… говорит: а залог? Какой залог, у меня имущества никакого не было. Говорю: только программные продукты. Она говорит: а что с ними можно делать? Ну ладно, говорит, покупаешь, привозишь и выгружаешь вот здесь в банке. А отсюда уже продаёшь. И я удачно обернул этот кредит. Когда я привёз коробки в банк, спрашиваю: куда класть, доверенность какую-то надо. Она говорит – не надо ничего, кредит погасишь и забирай. Вот так всё было просто. Можно было честно смотреть в глаза друг другу, говорить открыто…
- Лихие девяностые…
-Больше я так кредиты не получал, и слава Богу. Потому что это был простой, небольшой и реально помогший мне в какой-то момент крутануться в обороте.
Как-то вспомнилось из того, что было раньше, ещё во времена, когда я бегал по точкам в городе. Компьютеры, которые мне запомнились. Я как-то случайно тусил на матфаке, встретил Олейникова. Он говорит: Максим, говорят, вы там то-то и то-то… У нас тут новая крутая эйтишка, запустить не можем. Я посидел, сделал что-то, эйтишка задышала, я там софта на неё накидал, в том числе Matlab. Олейников увидел Matlab, повеселел, пытался даже мне какую-то ставку выбить, а я благополучно таскал туда всякого софта, стараясь, чтобы там было побольше математического. Игры не предлагал, хотя, да, показал Space Qwest, чтобы он увидел, какие графические возможности есть у этого компьютера. Это была моя очередная компьютерная станция: ФТК, компьютер от Олейникова.
-Вот тут ты меня удивил дважды. Во-первых, там в универе был Серёжа Веселков, которому я сдал свой пост начальника группы системных программистов, и который мог запустить всё что угодно. Зачем было звать тебя – непонятно. И я даже помню эту эйтишку, я как-то заходил на ФТК в гости– она стояла в железном сейфе в ВЦ, наружу доставалась клава с мышкой, а системный блок и монитор были внутри. По окончании работы клава с мышкой складывались обратно в сейф и сейф запирался.
А, во-вторых, снаряды ложатся всё ближе. Олейников. Я должен был заменить его на посту математика в соцлаборатории, и три года он меня готовил (я был студентом), я освоил его программу МОНИКА (макрообработка наименованных кодированных анкет) на Минск-22, моя курсовая была – написать эту же МОНИКУ на ассемблере для IBM 360, а потом мы с тем же Олейниковым на хозтеме сделали из МОНИКИ систему DELTA для НПО ПМ, кажется, единственную полностью отечественную СУБД. Собственно, как разработчик я состоялся на Дельте.
-Я вспоминаю те, компьютеры, которые меня куда-то продвигали. Вот в «Академкниге» у меня был компьютер от «СИНТО», я заодно и «СИНТО» рекламировал, я на нём много чего освоил.
Своего компьютера у меня по-прежнему не было, они были жутко дорогие, и никаких кирпичиков синего или даже красного цвета не хватало.
-Даже наших доходов от всего учебного центра не хватало, это была вечная проблема.
-А вот когда я к тебе приехал в дом техники, я что-нибудь привёз? Возможно, и тогда не было. Я спрыгнул с синтовских и перепрыгнул на твои.
-Фиг бы ты на мои перепрыгнул, они были заняты в учебном процессе с девяти утра до десяти вечера. А вот плюс к шести моим триста восемьдесят шестым ты купил в учебный центр ещё шесть Acer-ов у КАМИ. Тогда это и были твои первые компьютеры.
-Maxsoft появился из «Такмака» в «СИНТО», осенью 1994. На четвёртом этаже, где раньше была биржа «Алиса», был большой OpenSpace. И в один из кубиков мы там залезли. Нет, первый компьютер всё же был там. Мы продали InterBase, Веселков купил.
-Он тогда был уже в Цветмете, Цветмет мог себе позволить.
-..и вот там, где была раньше «Алиса», мы развернули клиент-серверную станцию. Paradox, InterBase работающий – это было что-то. Ну ты помнишь такое выражение – заставить работать. Это могло быть к утру третьего дня, после ящика пива или ещё как-нибудь – но оно вдруг начинало работать.
А следующая станция – Дом техники. Ты меня тогда ошарашил. Ты как-то был по-домашнему, в тапочках. Сидели, чай пили, и ты вдруг предложил объединиться. Я, помню, сразу сказал «да», хотя это было неожиданно. Я сразу почувствовал все плюсы. Про проценты мы маленько поспорили…
-Ну да, я рассчитывал на «пятьдесят на пятьдесят», а ты заломил двадцать на восемьдесят.
-Ну я же рассчитывал поторговаться.
-А я не торгуюсь никогда. Но тут выторговал себе ещё процентов.
-У меня ощущение, что мы в точку попали.
-У меня тоже.
-Ну а дальше всё стало быстро развиваться. Количество людей, проектов, обороты…
На этом интервью заканчивается, потому что мы доехали до моего дома. Но очень аккуратно мы всё рассчитали по времени, минута в минуту.
Мне тут сообщили, что в красноярских чатах активно моют кости Максу. Что ж, мыть кости умершему человеку - это по-христиански, это благородно. Я не сомневался в красноярской интернет-общественности. Говорят также, что люди обижаются и на меня: я много о пишу о Максе и совсем не пишу о них. Но я не вижу тут никакой проблемы. Я пишу о Максе, потому что он мой друг и он стоит того, чтобы о нём написать. Восстановить справедливость очень легко: вы просто умрите, и ваши друзья будут сорок дней писать о вас здоровенные посты. Делов-то. Хотя, конечно, может оказаться, что написать о вас будет нечего и некому. Но вы хотя бы попробуйте.
Да, завтра Максу сорок дней, и я сегодня заканчиваю свой марафон. Я давно не писал столько текстов каждый день, плюс магнитные бури и всякое такое. Но я обещал на поминках, что я напишу книгу о Максе и я её, по сути, написал. Точнее, это костяк книги, туда вошла только наша совместная история, а, скажем, банная эпопея и сноубордовская – не вошли. А баня для Макса была не просто баня, это была философия, технология и много ещё чего. Так же, как и сноуборд – это не просто покататься, он серьёзно к этому относился. История Преображенской не вошла. А она интересна не только потому, что это для Макса счастливое место и счастливое время. Она интересна тем, что он опять забежал впереди паровоза и попытался реализовать тоффлеровские идеи о протреблении. Тоффлера он подхватил у меня и зачитал до дыр, но я относился к Тоффлеру максимум с интересом, а он – с воодушевлением. Я ему говорил: какое, нафиг, протребление в нашей стране. Протребление – это постпостиндустриализм, а мы уверенно идём к феодализму. Он, однако, загорелся – и реализовал. История создания и функционирования базы «Преображенская» - в чистом виде Тоффлер.
И эта база – одна из сбывшихся мечт Макса. У него мечт было много, но это были не маниловские мечты. Он потихоньку создавал условия для реализации своих мечт, из мечт прорастали хотелки, хотелки постепенно становились реальностью. Там была целая система. Вот Maxsoft стал его сбывшейся мечтой. Этот пацан в советских кедах и штанах под джинсы, но не джинсах, мечтал о софтверной компании, и он её создал. Я тут попытался вспомнить красноярскую софтверную компанию, которая дожила бы до наших дней с 1994 (не говоря уж о 1991 годе, когда она просто называлась по-другому, но была той же) – и не вспомнил. А Maxsoft вполне себе жив, переехал в собственное помещение, зелёные девочки, которые пришли туда двадцать с лишним лет назад, стали директорами и совладелицами фирмы. Есть много людей, которые состоялись именно у Макса, они теперь кто в Редмонде, кто в Москве, кто ещё где. Да взять хотя бы меня – к середине девяностых я уже выдохся. Если бы кто-то сказал мне тогда, что я сдам на английском языке тест по кишкам DOS и Windows, или что я стану действительным членом академии интернета - я бы долго смеялся. Но энергия Макса заставила меня это сделать – я прыгнул выше своей головы. Конечно, было много людей, которые не сумели прыгнуть – они сейчас плачутся в чатиках о нехорошем Максе.
Но одну мечту Макс так и не реализовал. Вообще-то и Maxsoft для него был мечтой некоторого уровня, которая была основой для главной мечты. А главной его мечтой было - создать какой-то революционный софт, хорошо заработать на нём – и уехать в Австралию учиться. Почему-то именно в Австралию. Макс всё проработал и выяснил, что там лучшие университеты, и он собирался поучиться в нескольких. Он очень хотел учиться – но не так уныло и старорежимно, как на матфаке КГУ, а по-настоящему. Ну вот не получилось. Хотя в Австралию он съездил. Неожиданно оказалось, что у него там близкая родня. А дочь его там какое-то время жила и работала. Так что мечта сбылась, хотя бы отчасти.
Такие дела. Теперь я отдохну немного, разберу накопившиеся завалы дел, а потом соберу книгу о Максе на своём сайте и, конечно, дополню её другими историями и деталями. Может быть, книга выйдет и в бумажном виде, но тогда там должны быть не только мои тексты.
Вынесу из каментов. Спасибо Elena Kovalenko - выступление Макса про сад мечт. Вот тут весь Макс как есть. https://www.youtube.com/watch?v=IfUO4eEjFmI
Опубликовано: Facebook
© Алексей Бабий 2023